Онлайн книга «Смерть знает, где тебя искать»
|
– Мама, мы вам сейчас все расскажем. – Это из-за нее вы опоздали? «Ой, невзлюбит! – подумала Рита. – Уже невзлюбила. Ведьма настоящая! Теперь понятно, почему они о ней даже в ее отсутствие слова плохого не скажут, как о деве Марии говорят.» – Ее кавказцы изнасиловать хотели, мы их, конечно, проучили. – Кавказцы? – переспросила женщина, и на ее губах появилась презрительная улыбка. – Вы, мои сыночки, им хорошо врезали? – Ой, мама, хорошо! Мы и стекло им в машине разбили, она может подтвердить. – Это правда? – голос женщины дрогнул, в нем появилась неожиданная мягкость. – Они меня спасли. Если бы не ваши сыновья, мне бы – крышка. – Мы же не могли бросить ее на дороге? – Не люблю кавказцев, проституток и наркоманов. Девушке показалось, что она слышит скрежет зубов, хотя тонкие губы Вырезубовой оставались абсолютно неподвижные. – Ну что ж, раз ты оказалась у нас, то будешь гостьей. Мальчики, пускай она помоется. Только не в доме, а в душе возле оранжереи. – Идем покажу, – Илья подвел Риту Кижеватову к дощатой кабинке, над которой возвышалась двухсотлитровая, выкрашенная черной краской бочка. – Разберешься. – Но здесь темно. – Сейчас включу, – раздался щелчок, и на деревянном столбе вспыхнул яркий прожектор. Он был направлен точно на оранжерею. За стеклом тут же засияли тысячи алых, розовых, пунцовых, бордовых и даже, как показалось девушке, черных роз. – Ух, красота-то какая! – воскликнула она. Вырезубова старшая услышала этот восторженный возглас, и ее губы тронула улыбка, которую с большой натяжкой можно было назвать ласковой. Но на большее женщина не была способна. – У вас тут как в раю. Никогда раньше такой красоты не видела. Сравнение с раем почему-то позабавило всех Вырезубовых. Они переглядывались, подмигивали друг другу, разве что языки не высовывали и не показывали пальцами на Риту. Та немного испугалась и посчитала за лучшее закрыться в дощатой кабинке. Тут было вполне просторно, имелся отдельный шкафчик с вешалкой для одежды. Нашлось и мыло. Мылась она недолго, все в жизни привыкла делать быстро, но основательно. Свежая, с мокрыми волосами, пахнущая мылом, она вышла из кабинки. Яркий прожектор тут же погас, электричество в этом доме привыкли экономить. – Иди сюда, – услышала она голос Ильи, он стоял на крыльце. Не успела девушка сделать и двух шагов, как вдруг ей под ноги бросились два страшных пса. Они не были особо велики, но их пасти показались ей огромными, как печные жерла, в которых бушует пламя. Самым страшным было то, что псы набросились на нее абсолютно бесшумно. – Назад! – крикнул Илья. – Фу! Этот крик был таким страшным, что Рита заскочила в душевую кабину и закрыла дверцу. Следила за происходящим лишь через щелочку между досками. Псы замерли, а затем побежали к хозяину. – Не бойся, выходи, теперь они тебя не тронут. Это гостья, своя, – сказал Илья, указывая коротким указательным пальцем на девушку. Псы послушно обнюхали нового человека, а затем то ли в знак признательности, то ли извиняясь, лизнули ей колени. Прикосновение шершавых влажных языков было неприятным. Даже к прилипчивым кавказцам проститутка испытывала меньшее отвращение, чем к этим ужасным собакам. – Заходи в дом. – А они? – обернулась Рита. – Собакам у нас в доме делать нечего. Даже зимой на улице живут, так они – злее. – Да уж, злости им не занимать! На веранде уже был накрыт стол. Стояли приборы – три одинаковые большие тарелки, мельхиоровые хорошо начищенные ножи и вилки. А вот четвертая тарелка – Рита сразу это поняла, для гостьи – была поменьше и приборы подешевле – вилка и нож из нержавейки. Тарелку украшала ровненькая голубая каемочка, очень скромная. Мать из кухни торжественно внесла кастрюлю Все уже сидели на своих местах с просветленными лицами, словно перед молитвой, словно все собрались воздать хвалу Господу за то, что он дал хлеб насущный. «Баптисты, – подумала Рита. – Всяких я видала, со всякими пила и спала, но с баптистами за столом сижу впервые.» Спиртного на столе не было ни капли. Мать торжественно подняла крышку, и сразу же аромат заполнил веранду. Пахло вкусно и аппетитно, может, слегка сладковато. И Илья, и Григорий жадно втягивали запах, их пальцы подрагивали. Девушке это показалось странным. «Неужели они такие голодные? Хотя все может быть, наездились мужчины, наработались за день, вот и проголодались.» Появилась и картошка. Мать аккуратно ее раскладывала: вначале Григорию, потом Илье, потом гостье и последней себе. Куски мяса из первой кастрюли были крупно, за раз в рот не засунешь, порезаны. Рита запротестовала: – Хватит, я столько не съем! – Съешь все до последней капли, до последней крошки. У нас в доме все тарелки после еды должны быть чистые. – Хорошо, как скажете… – на строгий голос женщины ответила Рита. – Вот зелень, – на столе появилась тарелка с огурцами, помидорами и с красным перцем. Братья ели быстро, но в то же время еду смаковали. Пища поглощалась аккуратно. Рита тоже старалась. Мясо казалось ей немного странным, слишком уж нежным. Вроде крольчатина, но где ты найдешь у кролика такой большой кусок мякоти? – Вкусно? – Что это? – спросила она. – Вкусно? – подняв глаза на девушку, переспросила женщина. – Конечно вкусно! Очень! Но что это? Ее вопрос никто словно бы и не услышал. Звякали вилки, ножи, иногда слышался хруст разгрызаемого хрящика. Илья обсосал кость и аккуратно положил на отдельную тарелку. – Вот уж Граф с Бароном порадуются! Они такие косточки любят, нежные, молоденькие, разгрызают их в два счета, как семечки. А я сколько ни пытался, никогда не удавалось разгрызть. – Зубы попортишь, – строго и назидательно произнесла Вырезубова. – Мама, я больше не буду, – сказал сын, вымакивая хлебом все, что осталось на тарелке. После этого он сытно икнул и тут же прикрыл рот рукой. Мать строго взглянула на сына. – Сколько тебя можно учить? – Извините, мама, нечаянно… – Понятно, что не нарочно. На первый раз прощаю. Григорий был рад. Недовольство матери на него не распространялось. – Давайте я посуду помою. Спасибо вам большое, все очень вкусно! Рита не могла понять, то ли это оттого, что съела чересчур много, то ли оттого, что пища слишком сытная и жирная, тошнота подкатывала к горлу и она чуть сдерживалась, чтобы ее не вырвало. |