Книга Дочь воздуха, страница 6 – Наталья Авербух

— Второе, — улыбнулся Рейнеке, когда я спросила его об этом, выпрыгнув из окна. И тут же добавил:

— Разве можно так поступать? Ты могла бы разбиться, если бы я не подхватил тебя.

— Разбиться? — не поняла я. — Как это?

— Вдребезги, — мрачно ответил маг. — Не притворяйся ребёнком. Или скажешь, что ты ничего не боишься?

— Почему не боюсь? — удивилась я. — Все чего-нибудь боятся, и я не исключение.

— Чего, например? — полюбопытствовал маг.

— Огня, — призналась я, сделавшись серьёзной. — Стоит оказаться поблизости, как сбегутся саламандры…

Я поёжилась, представляя страшную картину. Огонь питается воздухом, в этом всё дело. Не только воздухом, разумеется, но и им тоже.

— Откуда ты берёшь эти сказки? — удивился волшебник. — Неужто добрый народец наболтал?

— Почему бы и нет? — улыбнулась я.

— Саламандр не существует, — отрезал чёрный маг. — Это не более чем алхимическая аллегория. Сказки для маленьких магов.

— Если в это верят эльфы, — возразила я, — это уже не только сказки для магов. Добрый народ не станет лгать.

Маг раздражённо передёрнул плечами.

— Ты, вижу, часто встречаешься с добрым народцем, — отметил он, пристально меня разглядывая. — Странно для бродячей торговки.

— А наследнику двух мостов не странно таскать с собой по дорогам колдовскую рожь? — парировала я.

— Откуда ты знаешь? — нахмурился волшебник.

— Ветер нашептал, — беспечно ответила я, но Рейнеке это не успокоило.

— Ты странная девушка, Лика, — медленно проговорил он и поднял руку, чтобы коснуться моих волос. — Говоришь как блаженная, а потом вдруг снова разумные речи. Или тебя воспитали эльфы, и от того ты выросла не такой, как все люди?

— Что тебе до этого, Рейнеке-маг? — тихо ответила я. Ночной воздух был тих и прохладен, и невольно верилось, что нет ничего невозможного. Я не потому прыгнула в окно, что ничего не боялась. И не потому, что доверяла магу. Мне просто хотелось снова оказаться в воздухе. Говорят, люди не могут летать даже если сделают себе крылья. Они слишком тяжёлые, воздух их не держит… Вдалеке зазвенели хрустальные колокольчики. Я прислушалась. Сильфы сейчас танцуют в свете молодой луны, и перебрасываются звёздным светом.

— Твоими волосами играет ветер, — вместо ответа произнёс волшебник.

— Да, — только и ответила я.

— Но воздух не двигается, листва не шевелится. Взгляни туда, на башню: флаг повис, не колышется на ветру.

— Да, — ответила я. Маг оказался слишком наблюдателен, но не чувствовал, как вокруг него смыкается судьба. И я, решившись, добавила: — Знаешь, Рейнеке, я тебя обманула.

— Что такое? — немедля посерьёзнел волшебник.

— Я уйду отсюда завтра на рассвете.

— Куда? — деловито спросил наследник мостов.

— Куда глаза глядят. Тебе нет до этого дела, маг, нет и не будет, запомни.

Волшебник внезапно схватил меня за плечи и больно встряхнул.

— Ты никуда не пойдёшь, — прошептал он, приблизив своё лицо к моему так, что я могла бы укусить его за нос. — Даже не надейся.

— Я уйду с попутным ветром, — возразила я. — И не думай меня задержать, не то все мельницы в округе встанут, и тебе придётся вертеть их самому!

Сказала — и пожалела: в глазах мага появился изучающее выражение.

— Так эльфы научили тебя своей магии? — немедля спросил он.

Вместо ответа я расхохоталась.

— Что такое?

— Рейнеке-маг, добрый народ не берёт учеников, а, кого берёт, того навсегда делает своим!

— Это общие слова, — отмахнулся волшебник.

— Нет, это правда! — загорячилась я. — Ты глуп, Рейнеке! Эльфом надо быть, чтобы колдовать как они. Быть светом, смехом, счастьем, горем, плачем и темнотой, быть самой жизнью. Забыть о прошлом и не думать о будущем, никогда ничего не жалеть и не желать. Разве этому можно выучиться?

— Но ты разговаривала с ними, — настойчиво проговорил маг.

— О, много раз!

— Говорят, стоит взглянуть эльфу в глаза, как ты изменишься и уже никогда не будешь таким, как прежде, — вспомнил волшебник и выжидающе посмотрел на меня. Я пожала плечами.

— Мы всё время меняемся, Рейнеке-маг. Посмотри в мои глаза. Разве ты можешь остаться прежним после этого? А я — могу? Мы всё время меняемся, только эльфы не дают нам об этом забыть, а люди — дают, вот и всё.

Волшебник выпустил меня из рук так же внезапно, как и схватил.

— Ты не сдвинулась с места, а всё же у меня было такое чувство, будто я держу птицу в руках, и она рвётся на волю, — медленно произнёс он.

От этих слов у меня навернулись слёзы на глаза, и я закусила губу, чтобы не заплакать.

— Ты не можешь дать мне свободу, волшебник, даже отпустив.

— А эльфы — могут? — тут же заинтересовался маг. Я тяжело вздохнула. Он сам рвался навстречу своей судьбе. Мне было не спасти его.

— Мне не отделаться от тебя, Рейнеке, как я вижу.

— И не пытайся, — заулыбался наследник двух мостов. — Я от тебя так просто не отстану.

— Я предупредила, — произнесла я, но человека это не остановило.

— Я мог бы попросту объявить тебя беглой служанкой, — заявил он. — Слово мужчины уже вдвое против слова женщины, а я к тому же наследник тэна и чёрный волшебник. Слышала поговорку «чёрному ордену всё дозволено»?

— Здесь ложа серого ордена, — напомнила я, не зная, как отвечать на угрозу. — Что же, Рейнеке-маг, хочешь пойти со мной — я тебя испытаю.

— Испытай, — ухмыльнулся волшебник, сделавшись похожим на мальчишку. — Лика, ты знаешь, что ни один человек не осмеливается говорить со мной подобным тоном?

— Не спорю, — кивнула я. И я бы не осмелилась, будь я человеком. — Так вот тебе моё испытание, человек. Ты спрашивал, от чего мои волосы колышутся на ветру, которого ты не чувствуешь кожей, не видишь глазами. Так повтори мой фокус, Рейнеке-маг, если сможешь. Заставь струны сильфовой арфы играть, не прикасаясь к ним ни руками, ни магией, ни инструментом. Сможешь — признаю, ты достоин сопровождать меня, не сможешь — не прогневайся, пути наши навек разойдутся. Ну, как, принимаешь мой вызов, наследник мостов?

Волшебник вскинулся, словно я швырнула ему перчатку.

— Я сын тэна и сам стану тэном в свой черёд, керли, — произнёс он таким неприятным тоном, словно желал нанести мне оскорбление. — Я могу приказать — и ты в жизни не увидишь белого света, не почувствуешь ветра и нечему будет играть твоими волосами.

— Так зачем же дело стало? — насмешливо спросила я. Угроза придала мне сил и смелости спорить хоть со всем миром. Он сам напросился на то, что его ждало впереди. Сам!