Онлайн книга «Пять минут жизни»
|
– Египтологом? – переспросил я. – Не этимологом? Ее лицо сморщилось. – Что? – Ой. Н-н-ничего. Рита сказала… – Кто такая Рита? «Дерьмо. Блин. Перенаправь ее». – Ты изучала Египет? – спросил я, указывая на рисунок. – Думаю, по всей логике, да. Моя старая работа. – Тея улыбнулась шире и запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня. – Присядь, а? Ты нависаешь. «Теперь и я в ее повторах». – Люблю эти все египетские штуки, – продолжила Тея. – Вся их история напичкана ритуалами, богами, монументами и романтикой. Во всех хороших историях должна быть романтика. Любовь. Без любви – какой в них смысл? – Я в этом не эксперт, – медленно признался я. – Нет? Ты не романтик? Уверен? А как по мне, ты вылитый Марк Антоний. Куча доспехов снаружи, но внутри… – Она поморщилась. – Ой. Опять я за свое. У меня нулевой фильтр между головой и языком, если ты еще не заметил. Сестра всегда меня осаживает, но я называю вещи своими именами. Жизнь коротка, не так ли? «Очень коротка, Тея. Всего пять минут». – Ты мало говоришь, Джим? – Немного. – Я тебе еще не надоела? – Нет, все хорошо. «Все хорошо. Боже». – Джим, Джим, Джим. – Тея склонила голову набок. – Это от Джеймса, верно? Но тебе больше подходит Джимми. Джимми с добрыми глазами. Ты не против, если я буду звать тебя так? Почему этот простой вопрос разбил мне сердце, я понятия не имел, но казалось, что Тея выстраивает между нами мостик длиной в годы, вместо нескольких минут. «Будь профессионалом. Вели ей звать тебя Джим». – Н-н-нет. Я не против. Тея наклонилась над столом, сострадание смягчило ее черты. – У тебя есть заикание, Джимми? Я почти сказал ей, что оно вылезало только тогда, когда я нервничал или злился. Тогда Тея могла бы спросить, неужели она заставляет меня нервничать. Кокетливо рассмеялась бы, а потом сказала, мол, ей плевать, что я заикаюсь, лишь бы продолжал говорить с ней, и что мое заикание не самая интересная вещь во мне… «Боже, вот я влип». Мне пришло в голову, что я мог бы изменить сценарий. Мог сказать ей что угодно. Мог трахнуться с ней, и через несколько минут она бы все забыла. Мне даже плохо стало от этой мысли. Жестокий человек, хулиган – Тоби – трахнулся бы с ней. Посмеялся бы над ее растерянностью и страхом и оправдал себя по той же причине – Тея ничего бы не помнила. Но я-то помню. «Кто-то должен присматривать за ней». – Я заикаюсь только иногда. В детстве было хуже. – Тебя за это травили? – Да. Ее губы скривились. – Долбаные хулиганы. Прости, Джимми. Все такие задиры – просто трусы, которые пытаются скрыть свою слабость, переводя внимание на кого-то другого. – Она посмотрела на меня. – Но тебе, наверное, от этого не легче? – Что было – то было. Прошлого не изменить. – А ты крутой парень. Как Марк Антоний. Стойкий солдат, но твои глаза тебя выдают. Я кашлянул. «Перенаправь ее». – Марк Антоний, – повторил я и кивнул на ее рисунок. – Он тоже из твоих знаний о Египте? Тея положила щеку на сложенные руки, словно грелась у огня. – Марк Антоний как раз был романтиком. Они с Клеопатрой любили друг друга. Ради нее он пошел на войну. Умер за нее. Когда ей сказали, что он мертв, она положила руку в корзину со змеями. Можешь себе представить? Любить кого-то настолько сильно, что жить без него не хочешь? – Нет. Не могу. Ее взгляд упал на мою руку на столе, и Тея коснулась шрамов у меня на костяшках. – У них своя история, не так ли? – Она прочертила пальцем одну из тонких линий на моем первом суставе. – Ты тоже сунул руку змеям. Я медленно кивнул, наслаждаясь ощущением ее теплой кожи. – Поэтому они и оставили меня в покое. – Правда? – В итоге – да. – Я рада. – Она полностью накрыла мою ладонь своей и крепко сжала. – Я тоже чувствую… что-то. Личное. Делия была бы в ярости, но я чувствую, что… – Что, Тея? – Как будто мне надо держаться за этот момент, понимаешь? Или ты… я даже тебя не знаю и все же не хочу прекращать с тобой разговаривать. – Ее рука сдавила мою. – Мне все равно, заикаешься ты или нет, но, пожалуйста, продолжай говорить со мной, Джимми. Хорошо? У меня пересохло во рту от невыразимого отчаяния в ее глазах. «Боже, она знает, что в ловушке? Не может быть. Невозможно…» – Хорошо, – ответил я. – Я буду говорить с тобой каждый день. Обещаю. Тея с облегчением вздохнула и выпустила мою руку. – Спасибо. Мне почему-то легче. С последней улыбкой – я так понял, прощальной, – она взяла свою ручку и затем замерла. «Перезагрузка». Смущение отразилось у нее на лице. Она посмотрела на меня и слегка вздрогнула, обнаружив в непосредственной близости крупного мужчину. Я мгновенно откинулся назад, чтобы не вторгаться в ее пространство. – Сколько уже прошло? – спросила она. – Два года, – сказал я чуть громче шепота. – Но врачи работают над вашим случаем. – Да, точно. – Она нерешительно улыбнулась и нашла глазами мой бейджик. – Я Тея Хьюз. «Семь. Седьмой раз». – Джим Уилан, – представился я. Она протянула руку. Опять. Я механически взял ее, выдержал очередное сердечное пожатие. Опять. Ее пальцы не задержались в моих, а сразу же высвободились, как вы бы поступили с чужим человеком. – Приятно познакомиться, Джим Уилан. «Блин. Я не могу проходить через это снова». Я поднялся на ноги. – Мне пора на работу. Ее лицо погрустнело. – Ой. Облом. Мы еще увидимся? Я мог бы обещать ей, что да, но она не запомнит. В обещаниях не было толку. Я мог сказать ей, что небо падает или меня зовут Авраам Линкольн, и она не ощутит чертовой разницы. Это исчезнет, как и любое другое слово, которое мы когда-либо говорили друг другу. Я исчезал каждый раз, когда она перезагружалась, и снова воссоздавался в глазах Теи. Я мог быть кем угодно, чем угодно. И все же она оставалась единственной девушкой, с которой я мог быть самим собой. Ужасная ирония происходящего походила на медный привкус во рту. – Конечно, мисс Хьюз, – сказал я. – Увидимся завтра. |