Онлайн книга «Пять минут жизни»
|
– Не возражаю, – сказал я, а мое сердце болело и радовалось одновременно. То же самое, каждый раз. – Что-то тебя беспокоит, Джимми? – Тея сжала мою руку. – Что бы там ни думала Делия, я умею выслушать. – Н-ничто меня не беспокоит. Я ничего не мог поделать с трудностями Теи. И вдруг пожалел об этой прогулке. Тея склонила голову. – Ладно, но я вся твоя, если ты передумаешь. Особенно сейчас. Здесь так тихо. Уже дважды она упомянула тишину. Я задался вопросом, беспокоило ли ее безмолвие собственного разума – пустого без воспоминаний – больше, чем тишина этого влажного полудня. «Конечно, беспокоит. Потому что она знает. Ее цепочки слов тому свидетельство». Такое мышление никуда меня не приведет. Я не мог изменить будущее, но мог сделать что-то для нее в данный момент. На те пять минут, что у нее есть. – Ты любишь музыку? Лицо Теи загорелось. – Люблю? Музыка – это жизнь. Я бы убила ради возможности послушать пару мелодий прямо сейчас. Я потянулся за телефоном, чтобы включить ей какую-нибудь песню, и понял, что оставил его в своем шкафчике. «Дерьмо. А такой план был». – Как насчет тебя, Джимми? – спросила Тея. – Что ты слушаешь? – В основном олдскульный рок и металл. – Еще бы. А я тащусь от танцевальной и техно. Ты на чем-нибудь играешь? – На самом деле, нет. Она подтолкнула мою руку. – Обычно это означает «да, но я не хочу, чтобы кто-то знал». «Какая разница, если ты ей скажешь? Примерно через три минуты она все равно не вспомнит». – Я играю на гитаре. И немного пою. – Слова вылетели прежде, чем я успел их поймать. Тея остановилась и встала передо мной на дорожке. – Ты поешь? – Немного, – сознался я. Вот блин. – Ты поешь и играешь рок-музыку на гитаре. Боже, Джимми. Ты же понимаешь, как это сексуально, верно? Я кашлянул. – Н-н-нет… Она склонила голову, выражение ее лица смягчилось. – Я заставляю тебя нервничать? Вдох. Выдох. Черт, я говорил ей раньше. – У меня заикание. В детстве было хуже. Учительница сказала мне, что пение может помочь. Тея кивнула, затем ее улыбка вернулась. – Мне бы очень хотелось услышать, как ты поешь. Я уставился на нее. Я никогда ни перед кем не пел. Никогда. – Никого рядом нет, – настаивала она. – И здесь так тихо. Пожалуйста? Хоть чуть-чуть? – У меня нет с собой гитары. – А капелла сойдет, – заверила Тея. Живот свело, ладони взмокли. – Не стоит. – Ты уверен. Ведь… – Я уверен. Тея вздрогнула и отвернулась. Я выругал себя, осознав, сколько доверия Тея невольно проявляет ко всем, кто ее окружает. А ведь за исключением Делии, все в ее жизни были незнакомцами. – Извини, – сказал я. – Не х-хотел на тебя рявкать. – Нет, я сама виновата. Делия всегда твердит, что я чертовски настойчивая. Думаю, она права. – Тея нерешительно шлепнула меня по руке. – Ты мне ничего не должен. Я просто чувствую, что… – Что? – Будто так тихо, понимаешь? Не только здесь. – Она указала на землю. – А все время. Всегда. Знаю, это кажется бессмыслицей. Даже мне самой… Просто спой для нее, придурок. Сделай ее счастливой. Перезагрузка вот-вот грянет. Она не вспомнит. Боль в груди усилилась, словно невидимая рука сжимала сердце. Я боялся петь на людях, но перезагрузки я боялся больше. Как она разрушает все, что мы построили. Очередное знакомство. Очередная просьба называть меня Джимми. Но эти несколько минут у Теи будет то, что она хочет. Свежая струя в ее бесконечных циклах одинаковости. Так или иначе, речь же шла не обо мне. Если Тея в глубине души действительно знала о своей ситуации, то меньшее, чем я мог ей помочь, – это дать все, что она хотела. – Хорошо, – сказал я. – Спою. – В самом деле? – Лицо Теи загорелось. – Ура. Я готова. – Давай прогуляемся. Я не могу петь, когда ты на меня смотришь. Мы двинулись дальше по дорожке. Годы насмешек и издевательств едва не заставили меня передумать, но, не дав себе времени на сомнения, я начал петь – «Sweet Child O’Mine», низко, хрипло и медленно. Мы шли по тихой местности, а я пел о голубых глазах женщины, которая думала о дожде, о ее улыбке и таком красивом лице, что я мог заплакать, если бы засмотрелся на нее слишком долго. Я растворился в словах, запреты исчезали с каждым слогом, потому что я пел Тее. Я пел о Тее, и это была самая легкая вещь в мире… – Ты шутишь, что ли? – Она вдруг перебила меня, сжав мою руку. «Дерьмо. Вот и все. Перезагрузка». Но эти кристально-голубые глаза были полны удивления, благоговения и – Боже, помоги мне, – желания. – Ты так хорош. – Она закатала рукав своей уродливой бежевой рубашки. – Сейчас ужасная жара, но у меня мурашки по коже. Посмотри. Ее бледная, идеальная рука была покрыта гусиной кожей. – У тебя красивый голос, – сказала Тея более чувственным тоном. – Грубый, глубокий и… сексуальный. Я сглотнул. Господи, как я хотел ее поцеловать. Щеки Теи были пудрово-розовыми, и солнце блестело на ее волосах. Я хотел запустить в них руку, привлечь Тею к себе и поцеловать. Почувствовать ее улыбку на моей и ощутить сладость ее губ. – И ты вдобавок играешь на гитаре? – Д-д-да. Она слегка встряхнулась, и ее глаза наполнились уже знакомым отчаянием. – Боже, если бы только… – Если бы только – что? – Не знаю, – сказала она. – Мне так уютно с тобой. Это не имеет смысла. Мы не знаем друг друга. Ты первый человек, кого я увидела с тех пор, как вернулась. – Тея… – Что бы ни случилось, Джимми, пожалуйста, не прекращай мне петь. Хорошо? Я тяжело сглотнул. – Как ты думаешь, что произойдет? Вопрос был не из числа одобренных Алонзо, но я должен был его задать. Я должен был понять, знала ли она. – Я могу снова уйти, – сказала Тея странно глухим голосом. Она оглядела молчаливую землю под густым, тяжелым воздухом. Свою руку в моей. – Я не хочу снова уходить. Я крепко сжал ее пальцы. – Я тоже не хочу, чтобы ты ушла. Ее глаза наполнились слезами, и она приблизилась ко мне. |