Онлайн книга «Зов темной крови»
– Про нее, – старик чинно кивнул. – Вот и представьте. Она – стройная, высокая беленькая, как фарфоровая кукла. А Петька – рябой и маленький, одним словом, замухрышка. Ростом он как раз ей по плечо был. – Не отвечала взаимностью? – догадался Иван Макарович. – Нет, не отвечала. – А он? – Переживал. Злился. А потом еще и глаз потерял. В деревне его прозвали Петька-кривой. Кому такой нужен? – Как это случилось? – Что? Старик явно недослышал, и Протопопов заговорил громче: – При каких обстоятельствах Сичкин потерял глаз? Агапов понимающе кивнул: – Когда метали зароды [15], Петька стоял внизу. Знаете, как обычно: на стог становится опытный человек, а подает ему тот, кто помоложе да покрепче. Петька хоть и сопляк был тогда, а силищу имел как взрослый мужик. Вот так подавал он сено наверх. Соломина с вил упала, проткнула глаз, он и вытек. – Сколько ему тогда было? – Лет тринадцать или четырнадцать. – Каким он был по характеру? – Рисковым. Кхе-кхе… – Покряхтев, Агапов продолжил: – Так и пошел по кривой дорожке. – Свой первый срок он получил в деревне? – По малолетке сел за поджог. – Что сжег? – Баню у деревенской ведьмы спалил, чтобы, значит, не колдовала. – Что за ведьма? – Латыши прозвали ее Спидолой. – Зачем? – Может, для смеха… Котов положил ручку и взялся за телефон. Порывшись в Интернете, вслух прочитал: – «Спидола – героиня латышского эпоса. Описывается колдуньей, ведьмой с пылающими глазами, олицетворением темных сил». Короче, Баба-яга, – заключил он. – Да не-е-ет, – протянул Агапов. – Водя была красивая, темноволосая, темноглазая, огонь, а не баба! Говорили, в ней была цыганская кровь. – Ее звали Водя? – Ну, да. Фамилия – Крушинина. Валька, дочка ее, училась в одном классе с Сичкиным и дружила с председательской дочкой. – С той самой Илгой? – уточнил Протопопов. – Я же говорю: с председательской дочкой, значит, с Илгой. Другой Илги в деревне не было. – И что эта Валька? – Она тоже ведьмачкой была, как и мать. Бывало, глянет своими глазищами, так прямо в дрожь от ее взгляда бросает. Как повзрослела, ее тоже Валькой-Спидолой стали называть. Как и мать. – И председатель разрешил своей дочери дружить с исчадием ада? – спросил Котов. – На этот вопрос можно не отвечать, – сказал Протопопов и погрозил Котову пальцем. – Могу и ответить. Мне что?.. Ходили слухи, что Петерс Янович волочился за Валькой. Но только я думаю, что это не так, она же ему в дочки годилась. Хотя была она девкой в теле, манило к ней мужиков. – И что Валька? Уехала или осталась в деревне? – Она отучилась в районном медицинском училище и работала у нас в фельдшерском пункте. К ней в больничку мужики по делу и без дела ходили. – Вернемся к разговору о Сичкине, – сказал Протопопов. – А я о нем и рассказываю. Его к тому времени перевели с малолетки на взрослую зону. Когда он вышел на свободу и узнал, что Илга с Валькой-Спидолой уехали из деревни, сильно запил. Потом сразу, без перерыва, другой срок схлопотал. Больше его в деревне не видели. – Вы сказали, что Валька-Спидола осталась в деревне и работала в фельдшерском пункте? Как же она могла с Илгой из деревни уехать? – Они уехали позже, после того как Петерс Янович умер, а через месяц после его смерти жена Петерса в сарае повесилась. – Она-то почему? – Темная история была с Петерсом. О ней много судачили. – Расскажите. – Протопопов подал Котову знак, дескать, пиши. Агапов снова заговорил: – Зимой это случилось. У председателя была новая «Волга», по тем временам непостижимая вещь. И вот однажды утром он не явился в правление. Я тогда учетчиком в колхозе работал, все это видел. Заместитель сразу начал ему звонить. Жена отвечает: сам не ночевал, машины во дворе тоже нет. Кинулись искать, нигде не могут найти. Вспомнили, что в Томске у него квартира была. Отправили туда завхоза, дали машину. Вернулся он из Томска ни с чем. Говорит: никаких следов. – И что же, так и не нашли? – спросил Протопопов. – Почему не нашли? Нашли через месяц. Знаете, как в деревне зимой? Сено начинают возить с дальних зародов. Тот зарод хоть и дальним был, да чуть в стороне стоял, не сразу до него добрались. Ну, а как приехали туда на тракторе, глядь, а за зародом стоит председательская «Волга», и он сам – мертвый внутри. Морозы в ту зиму стояли под сорок. Я сам бегал смотреть. Петерс Янович сидел как живой. – Убили? – Врачи сказали: обширный инфаркт. – Выходит, он сам заехал на машине за этот зарод? – Выходит, что сам. – Зачем? – Говорили, с женщиной был. Спрятался, значит, чтобы с дороги не заметили, да свои силы не рассчитал. Перестарался, видать. Во всяком случае, в деревне так говорили. – Жена председателя из-за пересудов повесилась? – Да кто ж ее знает? Может, и потому. Пила она сильно. Илга после смерти родителей сразу уехала. Родных у нее не осталось, вот и уцепилась за Вальку-Спидолу. – Знаете, что с ними стало? – Месяцев через шесть в деревню пришло известие, что Илга с Валентиной сгорели в автобусе. Автобус врезался в фуру, слетел в кювет и полыхнул. Потом пришло уточнение, что Илга жива, а Валентина погибла. Водя, мать, даже забирать ее не поехала. Сама сильно болела и вскорости умерла. – Про Илгу что-нибудь знаете? Как сложилась ее судьба? – В деревню больше не приезжала. Может, в Латвию уехала, а может, еще куда. – Взгляните на эту фотографию… Краем глаза Надежда заметила, что Протопопов показывает фото Балыковой. – Узнаете ее? – спросил следователь. – Нет! – Агапов решительно помотал головой. – Впервые вижу. – А вы приглядитесь. Все-таки прошло много времени. Она постарела. – Ни на кого из наших эта гражданочка не похожа. – Илгу не напоминает? – Скажете тоже! Илга была точеная, словно кукла, высокая, беленькая. А эта – рыжая кабаниха. – Может, перекрасилась, потолстела. – Да ну вас, ей-богу! Что у меня, глаз нет? |