Онлайн книга «Улики против улик»
|
— Следователь вышел из себя, — отметил вслух Буров. — И немудрено. Постойте-ка, сейчас опишу вам эту дамочку. Значит, так: волосы крашеные, под седину, накладные ресницы, на губах мокрая помада, лет сорок, а не тридцать шесть, начинает расплываться, голос истерический. Подходит? Но Лера, казалось, не слушала его. Буров быстро перебрал в памяти всё сказанное Ларисой Жаркович. Ничего полезного для дела. И смотри-ка ты, всего по нескольким фразам можно составить представление о человеке. Чем больше он о ней задумывался, тем больше проникался неприязнью следователя к этой даме. — Вам не бросилась в глаза одна деталь? — прервала его размышления девушка. — Что следователь концентрирует вопросы вокруг моего отца? — Вполне возможно, хотя я в этом и не убеждён. — А я считаю, что с его стороны это предвзятость. — Не вижу почему. — Разве у нас есть основания именно Рубцова ставить под знак вопроса? — пылко произнесла девушка. — Такое же, как и в отношении любого другого. — А может быть, в отношении моего отца чуточку побольше? — съязвила Лера. — Следователю не запретишь прислушиваться к своей интуиции. — Даже когда эта интуиция мешает ему быть объективным? — Пока что его не в чем упрекнуть. — Да, но разве не ясно, что все вопросы у него имеют одну конкретную цель, одну идею. — У нас нет некоторых данных, которые имел в распоряжении следователь: описание комнаты, позиция мёртвого, окружающие предметы. Всё это может о многом рассказать. Перед нами же ребус с ограниченным числом подробностей… — Следователь сразу повёл дело так, как если бы речь наверняка шла об убийстве. — Здесь вы не правы. — Буров взял под защиту своего коллегу. — Объяснения Рубцова на этот счёт весьма неудовлетворительны. Сама обстановка, как и поведение вашего отчима, возможно, наталкивали следователя на определённые домыслы. Вот вы побывали тогда на вилле? — Да… меня срочно вызвали туда… Допрашивали… — Вы могли бы её описать? — Да… в общем-то… Двухэтажный особняк, от развилки возле станции — направо, в конец посёлка, где домов становится меньше, ближе к лесу. Окружён железной оградой и садом. Если смотреть с фасада — в нём два этажа, а с тыльной стороны — три, потому что дом стоит на пригорке. На первом этаже — большой холл, куда выходят двери четырёх комнат, длинный коридор с подсобными помещениями. Из холла на верхний этаж ведёт лестница резного орехового дерева — там остальные шесть комнат. В подвальном помещении — столовая, она же трапезная, спортзал и так называемая водолечебница, точнее, баня-сауна с бассейном. Оба здания смотрят окнами в лес. Во дворе — домик, где обитает уборщица, там же хранится бельё, посуда, бытовая химия, хозтовары… Вот, собственно, и всё… — Каково расположение комнаты Ларичева по отношению к комнате Рубцова? — Мой отец снимал комнату как раз под комнатой Ларичева. Обе комнаты выходят окнами в сад, ведущий к реке. Прямо у дома растут три большие ели… но не вижу связи… Никаких выстрелов не было, чтобы можно было проследить траекторию полёта пули, никто не влезал в окно, на стволах елей ничего подозрительного не обнаружено… — Давайте-ка взглянем на снимки с места происшествия. — Буров вытащил несколько фотографий: общий вид комнаты, труп Ларичева на кровати, Ларичев крупным планом, детали комнаты — окно, подоконник, стол, стулья, шкаф. Всюду идеальный порядок. Ничто не привлекало к себе особого внимания. Что же такое увидел здесь следователь, заставившее его пойти за нитью, которая вела к Рубцову? — Может быть, последующие вопросы покажут, что именно обратило на себя внимание следователя? — сказала Лера, когда Буров поделился с ней своим недоумением. — И потом, я бы попила чаю… — Будет сделано, — откликнулся капитан, втыкая в розетку вилку корейского чайника-нагревателя с кипячёной водой и не переставая говорить: — Всё равно наша информация останется однобокой… Но вот следователя мне так и не в чем упрекнуть… Не вижу… Да, скажите-ка, а супругов Жаркович вы знаете? — Да. Я встречалась с ними тогда… — Как они выглядели? — Как вам сказать… Она — внешне с вашим описанием совсем не совпадает — жгучая, яркая брюнетка, миловидная, полная жизни, но характер — точно такой, какой она показала в беседе со следователем… Муж — мужчина лет сорока, высокий, плотный, почти атлет, добродушное, овальное лицо, вечная улыбка на губах, адресованная не встречным… а, как бы это сказать, самому себе, понимаете? Бурова рассмешило это замечание. — Да, да, — настаивала та. — Его добродушная и довольная улыбка адресована лично его персоне… В этот момент щёлкнул нагреватель, и Буров, доливая заварочный чайник, уже включал диктофон. Допрос Аркадия Жарковича — Что вы сделали с моей женой, товарищ майор? Похоже, она немного перенервничала, да? Хо-хо! Вышла от вас — просто комок нервов. Ха-ха! Ужасно не любит, когда её впутывают в подобные истории. В книжках — другое дело. Детективные романы обожает! Держит в изголовье целую пачку. Надеюсь, её поведение не было… как бы это сказать… В целом это порядочная женщина… если абстрагироваться от её пагубной страсти к автомобилевождению… И чего их всех автомобили с ума сводят, понятия не имею. Может, из любви и уважения к современной технике, хо-хо! — Всё это к следствию отношения не имеет, господин Жаркович. Это ваши личные дела. Мы же вас вызвали, как вы догадываетесь, совсем для другого. — Да-да… конечно… о чём речь… — Разрешите задать вам несколько вопросов? — Я в вашем распоряжении, хотя известно нам очень немного… — Кому это «нам»? — Нам… с женой… — Так вы и за неё отвечаете? — То есть… нет… я за себя… Хорошенькое дело, ничего не скажешь! Вы меня поймали, хотя я сам юрист по образованию! Ха-ха! Конечно же, я говорю только от своего имени. Естественно, и Рубцов, и Ларичев мне знакомы, но не более. — Почему вы упомянули о Рубцове? — Так я думал, это он вас интересует. — По-вашему, он должен как-то особо нас интересовать? — Но он ведь уже имел дело с вашей конторой… то есть следственными органами… — Выражайтесь яснее, пожалуйста. — Пожалуйста! В подобных случаях рецидивист для вас — просто находка! — У вас есть конкретные обвинения против Рубцова со времени его выхода из тюрьмы? — Нет… этого я не могу сказать, но тому, кто ошибся однажды, не трудно опять сбиться с пути. — Подобные воззрения опасны, когда на карту поставлена свобода или жизнь человека. — Да, но… — Прошу вас отвечать только на вопросы, которые задаю я. Когда вы в последний раз видели Ларичева? |