Онлайн книга «Улики против улик»
|
— За ужином. — Он пришёл один? — Нет, с Рубцовым. — После этого вы его видели ещё? — Нет, они с Ларичевым заперлись в комнате и работали. — Вы сказали «работали»? — Да, именно. — Над чем работали? — Не знаю. Спросите лучше у Рубцова. — Тогда почему же вы утверждаете, что они работали? А может, разгадывали кроссворды, играли в карты, в шахматы, в кости или просто разговаривали?.. — Признаюсь, я не точно выразился. Как юрист, я понимаю, что значит точность в выражениях, извините. Но я не могу вообразить себе, чтобы играть в шахматы можно было десять часов кряду. — И над чем же они работали, по-вашему? — Думаю, над чем-то, связанным с ревизией, проводимой в нашей фирме. Может, Ларичев приехал посоветоваться с Рубцовым по каким-нибудь трудным вопросам. — Вы юрист, говорите? — Да, юрист. — В таком случае прошу вас быть как можно объективнее и отвечать предельно точно. — Постараюсь. — Когда началась ревизия? — Несколько дней назад. — До ухода Рубцова в отпуск? — А?! Вот почему вы спрашиваете… Ну, через два дня после ухода. Значит, вы всё-таки Рубцовым интересуетесь? Я же вам сказал, что этот на всё способен. Замкнутый тип. А его отсидка… — Как выяснилось, это была судебная ошибка. — Ошибка! Хо-хо! Дыма без огня не бывает! — Он свободный гражданин, с такими же правами… — Ничего себе! Бывший заключённый имеет равные права со мной! Ха-ха! Со мной — человеком, который никогда никаких дел с… органами не имел и вообще знает о суде понаслышке. — А я вам повторяю, что вы не вправе подменять правосудие страны своим собственным и превращать отбытое наказание в пожизненное. — Не знаю, во что я его превращаю, но только Рубцов не может иметь одинаковые права со мной, честным, незапятнанным гражданином! Я вправе рассчитывать на большее доверие, большее… — Минуточку! — В чём дело? — Я хочу поблагодарить вас за оказанное содействие и сказать, что вы свободны. — То есть как? — К сожалению, я вынужден повторить то, что сказал вашей жене: поразмыслите ещё и тогда приходите, поговорим. Большего я ждал от вас… * * * — Ну вот! Показания Жарковича тоже не принесли ничего особо нового. Единственное, что можно почерпнуть из его самовлюблённой болтовни, — это что на фирме «Донатор» после отъезда Рубцова началась ревизия. Вопрос: не связан ли приезд Ларичева в пансионат с этой ревизией? Вопрос законный, независимо от того, какое это имеет отношение к Рубцову. Лера пометила что-то в блокноте. Буров продолжил: — Но тогда вот ещё что нужно выяснить: зачем ревизору понадобился Рубцов? Может, была обнаружена недостача и Ларичев приехал поставить его об этом в известность? Он задумчиво посмотрел на девушку. Та, словно пытаясь угадать его мысли, произнесла: — Ну почему обязательно должен быть виновный? И почему опять вопросы вокруг Рубцова? — Это единственное лицо, близкое к Ларичеву, — неуверенно произнёс Буров. — И потом, существует какая-то общность профессиональных интересов. Вскрытая недостача наверняка могла интересовать бухгалтера Рубцова, в качестве консультанта он мог помочь советом или… Чего бы это вам ни стоило, нужно признать, что покамест для следователя — это единственная ниточка, за которую можно ухватиться. — Так, наверное, думал и следователь, о чём свидетельствует его запрос в главк, которому подчиняется «Донатор». — Ну и что в этом странного? Я бы действовал точно так же… Глаза девушки метнули молнии, но Буров уже нажимал кнопку следующей записи. — А вот и наша барышня Вера Прохина! — Она появилась в пансионате в субботу, примерно к полудню, — сказала Лера, — я уже находилась там в это время. — И как же она себя вела? — поинтересовался Буров. — Волновалась? — Волновалась — это не то слово. Была как в воду опущенная. Места себе не находила, плакала, руки дрожали… В общем… выглядела совершенно убитой. — Чем вы это объясняли? — Тем, что она приехала в пансионат без разрешения, отпуска ей никто не давал. Боялась скандала… Показания Веры Прохиной — Когда вы прибыли в пансионат? — В пятницу, поездом в одиннадцать тридцать. — У вас отгул, отпуск? — Нет… Я отпросилась… на работе… — Вам дали путёвку в «Опушку»? — Да, я очень просила… мне дали на два дня… Потому что пансионат пустует в это время… Я хотела провести здесь выходные. — Вы приехали вместе с Ларичевым? — Каким Ларичевым? Что вы? — Как с каким? С ревизором! — Ах да. Мы ехали вместе… то есть… не совсем вместе… когда я сошла с поезда, то встретила его на перроне… — А в поезде вы его разве не встречали? — Нет… в поезде нет… — Вы приехали и сразу куда-то исчезли? — Да… я отправилась с приятелями на излучину реки, на катере… — С кем это? — С приятелями… В общем-то я их даже толком не знаю, познакомились в поезде… Знаете, как это бывает на отдыхе… — Когда вы добрались до излучины? — К часу дня… — А где вы заночевали? — Где ночевала? Да там же… на реке… на турбазе… — На турбазе или нет? — Ну конечно, на турбазе… Не понимаю вашего вопроса. — Когда вы узнали о смерти Ларичева? — Полчаса назад, когда вернулась в пансионат… это ужасно… так внезапно умереть… — Вы хорошо его знали? — Кто не знает Ларичева в главке? Его все любили, хотя никто не хотел бы иметь с ним дела. — Почему? — Я хочу сказать, по службе… Он был очень строг во время проверок… и придирчив. Но справедлив. — Вы сказали, что встретились с ним на перроне. По дороге в пансионат вы о чём-нибудь беседовали? — Да нет… ни о чём… Он был чем-то озабочен… — Вы работаете в финансовом отделе. Вам известно что-нибудь о ходе ревизии, которую проводил в эти дни Ларичев? — Ну так… в общих чертах. Во всяком случае, все очень взбудоражены. — Вам приходилось смотреть какие-либо документы в этой связи? |