Онлайн книга «Улики против улик»
|
— Девушка… приёмная дочь Рубцова… написала заявление. — Какая девушка? С серыми глазами? Помню. Класс! — Вы ведь занимались этим делом? — Да… это была история… как тебе сказать… не совсем простая… Между нами говоря, я не очень доволен… потому что занимался только до… «Fine del primo tempo!» — конца первого акта! Понимаешь? И что же тебе показалось неясным? — На мой взгляд, заключение чересчур поспешное… — Чересчур поспешное… Хм… — До определённого момента следствие велось неплохо. — Так, значит, «Опушка»… Что ж… Помню хорошо. Подозрение вызвала смерть первого старика. То ли несчастный случай, то ли самоубийство, то ли убийство. В любом случае убийца был или дурак, или паникёр и уж точно — дебютант. Потом другой старик — повесился. Чудной тип. Намучился я с ним. Закомплексованный весь, патологический случай. Взял да и повесился, и все улики свалились на его голову… — Из материалов дела видно, что вы не считали его виновным. — Сначала нужно было иметь доказательства или… — Или?.. — Видишь ли, люди с такими комплексами, как Рубцов… — Но заключение по делу? — А что там говорится? Ну-ка напомни. Кого-то приговорили? — Нет… — Значит, упустили настоящего убийцу? — Нет… так тоже нельзя сказать… Однако вскрылось множество дополнительных подробностей… — Тогда всё ясно, — хмыкнул Садчиков. — Значит, всё в порядке, никого безвинно не осудили, никто не ушёл от правосудия? Чего тебе ещё надо, капитан? Рвение проявляешь? — Видите ли… вина лежит на мёртвом… — На старичке, который повесился, если не ошибаюсь? — Да, так сказано в заключении… — Помню… Но он сам подвёл нас к такому заключению… У тебя есть другие варианты? — Думаю, кое-что упущено… Как бы это вам сказать… Некоторые доказательства недостаточно проработаны… И потом письмо. — Какое письмо? — Должно было быть письмо… Такие типы не уходят просто так… виноват — не виноват… им обязательно нужно, чтобы… Буров замолчал. Садчиков повернулся к нему. Глаза его иронически поблёскивали. Беседа велась в машине. Буров сидел сзади, а Садчиков — возле водителя и до этого момента разговаривал через плечо. А сейчас впервые обернулся к Бурову и в упор посмотрел на него. Потом вернулся в прежнее положение и задумался. Буров чувствовал себя отвратительно и проклинал свою робость перед старшим коллегой. Когда они добрались до места, Садчиков взял его за руку: — Послушай, Буров… Я здесь задержусь на пару часов… Возьми машину и дуй в Москву… И пусть заключение на тебя не давит… Иди дальше… Эту историю на самом деле поспешили прикрыть… Твои предположения насчёт письма мне нравятся. Признаюсь, что мне не пришло это в голову. Действуй в том же духе… Строй версию на этом… Проверишь по ходу дела. Буров внимательно смотрел на него. Опять иронизирует? Нет. В глазах Садчикова не было ни тени иронии. Тот даже рассердился: — Чего ты так на меня уставился? Думаешь, шучу? Говорю вполне серьёзно. Жми вперёд! Мёртвый — живой. Но если человек не виновен, нужно воздать ему по справедливости… И держи меня в курсе. Успеха! — Потом обратился к шофёру: — Коля! Отвези-ка товарища в Москву и живо назад! Буров остался доволен встречей с Садчиковым. Признавал, что держал себя с ним жалким образом — ничего толком не сказал, не развил ни одной идеи, бубнил что-то себе под нос. А Садчиков ему понравился своим лёгким согласием с тем, что расследование по делу Рубцова действительно прекратили раньше времени. «Не перестраховщик, редкое качество в нашей среде, видно, перед пенсией уже ничего не боится», — думал он. И рассуждения Бурова о письме одобрил. Водитель мчал по Калужскому шоссе со скоростью больше сотни километров в час. Неожиданно сыпанул крупный снег. Коротко, как бывает поздней осенью, шоссе враз стало белым. Водитель чертыхнулся и сбавил скорость, но в Москву всё равно они прибыли через полчаса. Буров немного жалел, что не остался посмотреть на Садчикова в деле. Поддержка старшего коллеги его явно воодушевила. Тот был абсолютно прав: сейчас надо было начать всё сначала и построить новую гипотезу на предположении о том, что письмо существовало. А для этого перво-наперво нужно было выйти на непосредственных участников драмы. * * * На следующий день утром, вооружившись соответствующим письмом, Буров направился в Минлеспром. Его интересовал начальник финансового отдела Главного управления по экспорту-импорту. Пять лет назад тот сидел на этом же месте. Фамилия оригинальная, не забудешь — Зарайко. Буров объяснил цель своего визита. Начальник, толстый человек с апоплексическим, мрачным лицом, всё превосходно помнил. — Как же не помнить?! Для нас это дело закончилось только в позапрошлом году… С финансовой точки зрения… — И что же? Вскрылась погрешность? — спросил Буров. — Было темноватое кредитование фирмы «Донатор» на триста тысяч, но половину недостачи те покрыли из прибыли, с опозданием, но покрыли, отделались небольшим штрафом. А вторую половину не удалось обнаружить. Документы, уничтоженные Рубцовым, восстановить оказалось невозможным. — Ну и чем всё закончилось? — Была образована специальная арбитражная комиссия… вместе с представителем Счётной палаты… Из-за отсутствия документов и доказательств отсутствующую на бумаге сумму решили провести по статье «убытки». — Значит, закрыли… — Да… Думали взыскать… но у Рубцова не оказалось никакого состояния. — А у его семьи? — поинтересовался Буров. — Нет… у семьи тоже. Его жену я знаю… и приёмная дочь. Могу сказать о них только хорошее. Никаких сомнений быть не может, что Рубцов не имел к недостаче ни малейшего отношения. — А господин Жаркович вам знаком? — Конечно. Он был заместителем директора фирмы «Донатор». — Был? — Да… Он больше у нас не работает. Перешёл в строительную компанию. — Не в качестве ли взыскания был переведён? — Нет. У нас не было для этого достаточных оснований. — Он был связан как-нибудь с финансами? — Косвенно, как замдиректора. — А непосредственно? — Нет, ни малейшим образом. Кроме случаев, когда мы судились, — он выступал от имени фирмы. — Не было ли в уничтоженных Рубцовым документах чего-то, имевшего отношение к Жарковичу? — Нет. Мы проверили всех, кто мог иметь дело с этими документами. — То есть никакой связи с пропавшими документами Жаркович не имел? |