Книга Игра, страница 29 – Леона Дикин

– Доброе утро.

Вскинув голову, Джеймсон увидел, что перед ним стоит доктор Сара.

– Доктор Сара Как-то-так!

Ее смех был низким и сипловатым. Джеймсону понравилось. Очень.

Он пожал плечами:

– Так представила вас Стеф.

– Ясно.

– И это придало вам сходство с второстепенным персонажем из комикса.

Зачем он несет весь этот бред?

– Вы, похоже, всерьез увлеклись, – сказала она, кивая на его телефон.

– Ага. По работе. Там сейчас небольшая запарка.

Чудовищное преуменьшение.

– А чем вы занимаетесь?

Их первый настоящий разговор только начался, и ему сразу пришлось в первый раз соврать.

– Исследованиями.

– В университете?

– Внештатно.

Она смотрела на него. Ее голубые глаза пленяли и обольщали.

– Можно угостить вас кофе? – спросила она.

– Нет, спасибо, – ответил Джеймсон. – Мне надо… – Он указал на телефон: начатое требовалось закончить.

– Да ничего страшного. Я возьму вам навынос. Вам какой?

– Просто латте.

– Значит, просто латте, Джеймс.

– Джеймсон. Маркус Джеймсон.

Она протянула руку:

– Как-то-так. Сара Как-то-так.

Джеймсон засмеялся, пожал ей руку, и от этого первого физического контакта у него что-то сжалось глубоко внутри. Интересно, испытала она то же чувство или нет?

Она открыла дверь кофейни, он сказал ей вслед:

– На всякий случай: не беспокойтесь, я вас не выслеживал. Я просто люблю кофе.

Перед тем как дверь за ней закрылась, он услышал ее голос:

– А жаль.

– Чему улыбаешься? – спросила Блум, когда Джеймсон вошел в их кабинет со стаканом и бумажным пакетом.

– Да просто день хороший, Шейла, – ответил он. – Я круассанов купил.

– Мейл от Логана видел?

– Угу. – Джеймсон уселся и передал шоколадный круассан через стол.

– Без кода доступа мы дальше не продвинемся. Закрыто наглухо.

– Не нравится мне это название, – заявил Джеймсон, набив рот круассаном. – «Игра с открыткой на ДР» – детский сад какой-то. Голосую за ребрендинг. Как насчет «Сборщика психопатов»? Может, это привлечет больше внимания.

– А зачем нам внимание?

– Не от публики. От полиции. – Джеймсон вытер рот бумажной салфеткой. – Констебль Ахтар не смог получить видеозаписи ДТП Стюарта из полиции Уэст-Йоркшира. Видимо, задача не приоритетная. Ну что ж, может, на нас наконец обратят внимание, если узнают, что мы разыскиваем сотни психопатов.

Блум кивнула и откусила круассан.

– Спасибо за угощение.

Джеймсон подмигнул ей.

– Что с тобой сегодня? – спросила она. – Ты ка– кой-то… не такой.

– Я со свидания.

– А, понятно. Ну, если с твоей социальной жизнью все тип-топ… – Раздражению, охватившему ее, не было разумных объяснений. Ведь он имеет полное право ходить по свиданиям. Но если вспомнить, с чем они столкнулись, романтика казалась сейчас совершенно лишней.

– Эй, хватит ворчать на меня только потому, что ты одна и тебе одиноко. Радуйся, что мне удалось найти хоть что-то хорошее в противовес всей этой дряни.

– Мне не одиноко.

– Но ты же одна.

– Да, и довольна этим, премного благодарна.

– Ты уверена? – Джеймсон дожевал свой круассан и смахнул крошки слоеного теста в мусорную корзину. – Когда у тебя в последний раз были отношения?

Блум вернулась к работе. Продолжать этот разговор она не желала.

– Я должна кое-что сообщить тебе, – произнесла она. – Вчера мне звонили из Совета специалистов медицинских профессий. К ним поступила жалоба насчет моей некомпетентности как практикующего специалиста, в итоге я попала под следствие. Сегодня утром я получила официальное извещение.

– Надо же, – ответил Джеймсон. – А я уж думал, сейчас услышу, что ты лесбиянка.

Блум повернулась к нему. Вот теперь она была точно раздражена.

– И что тут такого?

Джеймсон вскинул руки и сверкнул ослепительной улыбкой, означавшей «только без обид!».

– Абсолютно ничего. Среди моих любимых женщин тоже есть лесбиянки.

– Ты ведь на самом деле не такой, Маркус.

– Прости, мамочка. – Он ухмыльнулся и глотнул кофе. – Беспокоишься? Есть что-нибудь по этой жалобе?

Блум передала ему письмо.

– Дейв Джонс считает, что у меня сложились неприемлемые отношения с его дочерью. И утверждает, что я встречалась с ней в неофициальной обстановке – за пределами приемной и даже у себя дома.

– Ого.

– Нет, не встречалась.

– Да уж. Естественно, нет. Ты же… Блум.

– Острить незачем.

– А я и не пытался! Просто хотел сказать, что ты самый порядочный и высоконравственный человек из всех, кого я знаю. Даже этические нормы местного викария сомнительнее твоих.

Блум приподняла брови.

– Я пел в церковном хоре. А ты не знала? Отец обожал босса с небес.

Блум невольно улыбнулась. В паршивые дни никакие средства не помогали ей лучше, чем Маркус.

– Никаких доказательств они не найдут, потому что их нет, но это помешает мне участвовать в нашем расследовании.

Он отдал ей письмо.

– Разберемся. И вот еще вопрос, который меня гложет. Этот сайт – прямо крепость, да? А наши игроки-психопаты в конечном итоге исчезают. Так зачем заморачиваться с открытками? Почему бы не писать людям по электронной почте? Или не отправлять эсэмэски? А еще лучше – сообщения в «Вотсапе»? Эта хреновина закриптована сверху донизу, так что нам ее никогда не взломать.

– Я тоже удивлялась этому. Должно быть, эти люди хотели, чтобы мы знали, чем они занимаются. А без открыток мы не поняли бы, что эти исчезновения связаны и сколько уже насчитывается игроков. Получателям дается указание вынуть из открытки нечто – то самое, что держится на липком пятнышке, видимо, инструкции, как зайти на тот самый сайт, и код приглашения, – так почему бы не приказывать им уничтожить заодно и открытку? Сто девять человек – по нашим последним подсчетам – исчезли, просто бросив открытки, чтобы их нашли.