Книга Сладкая опасность, страница 31 – Венди Хаггинс

Мысленно представив себе коридор, по которому мы пришли сюда с арены, я медленно перемещалась вдоль него, пока не обнаружила Флинна в окружении группы почитателей. Его поздравляли, всё звучало вполне спокойно. Через некоторое время Флинн откланялся со словами, что должен принять душ.

Мы замерли, прислушиваясь. Флинн вошел в раздевалку, прошлепал босыми ногами по плиткам в угол, где находился душ, молниеносно вымылся и, судя по звукам, оделся. Мне уже начинало казаться, что тревога была ложной, когда сквозь щелку под дверью чулана просочился резкий запах сигарного дыма и Флинн воскликнул:

— Отец!

У меня упало сердце, и на коже выступили капельки пота. Лишь тонкая дверь отделяла нас от одного из грозных повелителей. Как это случилось? Слава богу, что Маммон хотя бы не чует носом девственниц, как Фарзуф.

— Не ждал тебя, — сказал Флинн. — Ты пропустил обалденный бой. Это надо было видеть!

И принялся в деталях пересказывать знатоку-отцу лучшие моменты свирепой драки. Послышался хриплый смех.

— Я слушал, пока ехал сюда, но это совсем не то. А на показе автомобилей чуть не заснул. Половиной того, что там выкатывали, я уже владел. А бабы — ты в жизни не видал таких страшенных раззолоченных уродин. Для меня, знаешь ли, чем женщина жаднее, тем лучше, но внешний вид тоже что-то значит, верно?

Флинн засмеялся — весело, так, что я вспомнила его улыбку на фото, — Маммон тоже. Они явно были на дружеской ноге — плохо.

— Приглашаю тебя сегодня на ланч. Еда и выпивка за мой счет. И прихвати несколько приятелей — настоящих парней, не каких-нибудь юных хулиганов, годных только на то, чтобы распугивать самок.

Они еще немного пошутили, пока Флинн собирал вещи, и вышли из раздевалки. Я усилила слух, чтобы понимать, что происходит. Сначала Флинн приглашал друзей, потом все собрались, c громкими возгласами расселись по машинам, захлопнули дверцы и уехали. Мы с Копом не двигались с места и не разговаривали: надо было выждать, пока они отъедут на пять миль — расстояние, которое подвластно слуху повелителей. Я откинула голову Копу на грудь и позволила сердцу колотиться не так отчаянно.

Близко. Слишком близко. Как отец узнал? Если кто-то из его шептунов заметил Маммона, почему он не предупредил сразу меня, а сначала отправился к отцу? Или отец сейчас тоже в Австралии? Впрочем, неважно — непосредственная опасность миновала, детали обдумаю позже. Теперь надо выбраться отсюда, не привлекая внима… Что это за запах?

Мои беспорядочные мысли прервал густой и сладкий карамельный аромат, от которого у меня подкосились коленки. Я узнала его — точно так же пахло от Копа, когда он догнал меня и повалил наземь в день нашего знакомства.

Я напряглась всем телом, вдруг осознав, что он прижимается торсом к моей спине, а его теплое дыхание ласкает мне ухо и щеку. И запах, и прикосновения были чудесны.

Потрясенная этим открытием, я стояла как вкопанная.

Анна, открой дверь и отойди от него. Сделай вид, что ничего не заметила. Коп не знал, что при повышенном уровне эмоций у меня непроизвольно обостряется обоняние и я начинаю чувствовать феромоны любовной страсти.

Но тут я вспомнила разговор Копа с Каем, и меня захлестнул новый поток эмоций. Зачем я держусь за то, чего толком и не начинала?

Он никогда не примет твою любовь.

Боль и обида заструились у меня в крови, натянули нервы, и мне захотелось их изгнать. Внезапно во мне вспыхнуло гневное неповиновение. Не меняя положения тела, я медленно наклонила голову и повернула ее к Копу. Мгновение мы продолжали стоять в темноте лицом к лицу.

— Коп! — окликнула я его шепотом.

Он не ответил, но чулан с новой силой наполнился одуряющим ароматом, и мое тело само развернулось к Копу, рука потянулась вверх, и пальцы погладили его по затылку. В крови бушевал адреналин, пульс участился. Мне самой не верилось, что я все это делаю, но внутри меня словно разрасталось что-то темное. А Копано стоял неподвижно, как скала.

Слишком много всего разом обрушилось и пронеслось через мое сознание. Эмоции, забыв о сердце, хлюпали где-то в желудке. Желания, потребности, стремления, недоразумения, обиды, печали… Все они столкнулись вместе, как поезда в чудовищном крушении, и уничтожили меня. Или мой самоконтроль.

Я почти ждала, что Коп меня остановит — отвернется, как тогда в самолете от стюардессы, или дотянется до двери и распахнет ее. Но он не сделал ни того, ни другого, и я нежно притянула его к себе за шею.

И тут словно взорвалась ракета. Полные губы Копа впились в мои, а моя спина оказалась крепко прижата к двери чулана. Я ошеломленно выдохнула и лишь потом ответила на поцелуй, погрузив пальцы в его густые волосы и дивясь ощущению близости его тела. На мгновение я позволила себе забыться.

Так прекрасно было, что меня целовал кто-то, кто не сдерживал свою страсть ни на грамм, кто отдавался ей целиком, точно так же, как и я.

Я не остановила его и когда он, приподняв юбку, подтянул рукой мою ногу к своему бедру и стал поглаживать ее сзади.

Тпру!

Тпру!

Тпру!

Лавина неудержимо летела в пропасть. Я с усилием прервала поцелуй и отклонила назад голову.

— Коп? — Я дышала часто и прерывисто.

Свободной рукой он уверенно обнял меня за шею, привлек к себе и снова поцеловал, а потом подхватил вторую ногу, так что я оказалась сидящей верхом у него на бедрах, и он поддерживал меня обеими руками снизу. Мммм. Ах.

— П-погоди, — сказала я сконфуженно.

Коп отстранился от моих губ, но лишь затем, чтобы покрыть горячими поцелуями шею. Я тихо застонала. Его руки и губы словно обезумели, они вели себя так, как будто принадлежали кому-то другому, совсем не похожему на Копано.

— Коп, остановись, — я попыталась оттолкнуть его, но он уже целовал ключицу, а силы в нем было намного больше, чем у меня. Я сделала новую попытку — с таким же успехом можно было попробовать удержать валун, катящийся с горы.

— Коп! — закричала я. — Прекрати! — Я стала с силой отталкивать его обеими руками и извиваться, так что в конце концов он отпустил мои ноги и отскочил, тяжело дыша. Я не упала, а сразу оказалась на ногах, потому что спина была вплотную прижата к двери, но швабры и метлы загремели. Света было так мало, что даже с ночным зрением я не видела выражения лица Копано.

— Анна… — голос у него был убитый.

— Ты не сделал ничего дурного. — Сердце у меня билось все еще тяжело.

— Прости меня, Анна. Пожалуйста.

Я инстинктивно взяла его за руки, а мое сердце продолжало рваться на части, уже не вмещая раскаяния и сожаления.

— Коп, тебе не за что просить прощения. Это я начала. Пожалуйста, не вини себя.

Но он по-прежнему стоял понурив голову.