Онлайн книга «Спящий агент»
Если только получит приказ. Сонни вдруг почувствовал, что растерялся и не может додумать до конца ни одну мысль. Надо отвлечься хотя бы на несколько минут. Он переключил компьютер на приватный сервер и вошел в почту – Ирина просила послать фотографию. Если не послать, еще решит, чего доброго, что он либо задается, либо разочаровался. И раздумает приехать. Превозмог себя и попросил Доцента-Андерса сфотографировать его в довольно дорогом тренировочном костюме, купленном для этой цели в «Стадиуме». «Грудь выпятить, живот втянуть», – приказал Андерс. И даже не спросил, зачем ему это фото – к большому облегчению Сонни. Но сначала открыл входящие и увидел, что получил еще одно письмо от Ирины. Она опять писала, теперь уже с большей уверенностью, что собирается приехать в Стокгольм весной. И послала еще один снимок – в летней одежде, на фоне петергофских фонтанов. Вот это да… она выглядит горячее жестяной крыши в июльский день. Сонни даже вскочил со стула. Надо еще раз присмотреться к собственной фотографии – стоит ли посылать ее такой красотке? Он пошел к автомату со сладостями – вдруг захотелось шоколада. Но не успел закрыть за собой дверь, на весь коридор грохнула Пятая Бетховена. Звонили из Тьерпа – двое ребят из СЭПО и марафонец из оборонного института, которым поручили проверить дом Браунхаймера. Сонни остановился как раз напротив кабинета Бьюрмана и тут же заметил: шеф наблюдает за ним из-за стеклянной двери. И пусть наблюдает. Жена Браунхаймера, Марианн, ничего не заподозрила, когда они представились монтерами из «Фортума» [27]. «С чего бы ей заподозрить, – подумал Сонни. – Парни приехали в машине цветов “Фортума”, в фирменных комбинезонах “Фортума” и предъявили соответствующие удостоверения – работники “Фортума”». – И? – спросил он. Под предлогом проверки счетчика они спустились в подвал и в одном из сундуков нашли старое кожаное пальто с высоким уровнем альфа-излучения. Счетчик Гейгера среагировал и на дорогущую соболью шубу, втиснутую в тот же сундук. Странно. Он оказался прав, но никакого удовлетворения не испытал. Вместо этого появилось томящее беспокойство. И пока он задавал вопросы, понял, что это не просто беспокойство. Почему бы не назвать единственно правильным словом? Страх. Ему стало страшно. Сонни нажал кнопку отбоя и закрыл глаза. Значит, дом Браунхаймера контаминирован. Серьезно контаминирован. Случайности исключены. Другого объяснения нет. Человек, живущий в доме, имел прямой контакт с полонием, которым отравили Кнута Сведберга. Мало того, он уже после этого спрятал доказательство невинности своей санкт-петербургской поездки. Очевидно, не подумал, что следы препарата попадут и на шубу. Сообщник Смирнова носит фамилию Браунхаймер. И в отличие от Смирнова никуда не скрылся. Остался в Швеции. И имеет доступ туда, куда не должен иметь ни при каких обстоятельствах. И находится там, где не имеет права находиться ни при каких обстоятельствах. На атомной станции «Форсмарк». Он открыл дверь в кабинет Челля Бьюрмана и сморщился от внезапной изжоги. Начальнику СЭПО не позавидуешь. Сонни не хотелось бы быть на его месте. Яльмару предстояло поделиться с премьер-министром новостью, которая вряд ли того порадует. Хайнц Тьерп, январь 2014 – Собственно говоря, все очень просто. Хайнц сел рядом с Тувой на кафельный пол в ванной, потянулся за ведром с водой и опустил в него стакан с зубными щетками – своей и Марианн. Стакан неустойчиво закачался в ведре. Хайнц налил в него воды из кружки и стакан опустился на дно ведра. – Представь, что там горит огонь. – Как это? – удивилась Тува и прыснула. – Как может огонь гореть в воде? – Может, – сказал Хайнц. – Потому что это не такой огонь, как в костре. Это… невидимый огонь, и он должен все время быть под водой, иначе начнется ужасный пожар. Помнишь, я рассказывал тебе о крошечных частичках, из которых состоит вся Вселенная? И вот такая маленькая-маленькая частичка называется нейтрон, с налету ударяет в атом урана и расщепляет его. При этом освобождаются еще два или три нейтрона. И каждый из них… – А кто зажигает этот огонь? – Тува перебила деда, вытаращила глаза, вздохнула и добавила страшным шепотом: – Ты? Хайнц улыбнулся. – Я и зажигаю. И как ты думаешь, что получается, когда я его зажигаю? Становится горячо или холодно? – Тепло, ясное дело, – фыркнула Тува, опустила палец в ведро и покрутила. Образовался маленький водоворот. – Молодец. А что происходит с водой? – Нагревается? – Дважды молодец. А когда становится горячей… очень горячей? Тува посмотрела на ведро, потом на него. Вопрос поставил ее в тупик. – Что происходит, когда мы ставим кастрюлю с водой на плиту? Когда вода становится очень горячей? Тува просияла. – Кипит! Вода кипит! – Вот именно! Вода кипит, и образуется пар. Мы ловим этот пар и направляем в трубу. Этот пар дует на турбину, и турбина крутится. Внутри турбины есть генератор, и он вырабатывает электрический ток. Но только когда турбина крутится. И тогда мы зажигаем свет в домах и смотрим телевизор. Тува замолчала. Похоже, он переоценил ее способность к абстрактному мышлению. Щеки розовые, пожалуй, чересчур розовые. И волосики слиплись на висках. Малышка вечно простужается. Ну и что? Неплохо бы подхватить от нее пару-тройку бацилл, взять больничный лист и остаться с ней дома. Он обожал внучку. Может быть, потому, что для собственных детей у него вечно не хватало времени. Он пропадал на работе, и на Марианн легли все тяготы воспитания. Клише, конечно – «легли тяготы», – но, по сути, так оно и было. Если бы тогда он рассуждал, как сейчас, все сложилось бы по-иному. Но так устроена жизнь – у него почти никогда не было выбора. Детьми занималась Марианн. А он ходил на работу. Распоряжение Центра – устроиться на работу в Швеции. Слушаюсь. Почетное задание. Как собака на свисток хозяина… – Значит, это ты? – он очнулся. – Что я? – Это ты зажигаешь лампочки? И включаешь ТВ? Хайнц немного помедлил. |