Онлайн книга «Спящий агент»
Да… Том слышал про такой феномен. – Ты отпускаешь меня и получаешь взамен ее жизнь. Даю слово. Том ослабил захват. – Иди прямо сейчас, если хочешь успеть, – Скорпион заметил его нерешительность. Отпустить? И человек, подло отравивший Кнута и зверски расправившийся с Леннартом, уйдет безнаказанным… а если не отпустить – погибнет Гелас. Вполне возможно. В его действиях есть своя логика – Скорпион сохранил жизнь Гелас в своих интересах, она служила ему своего рода страховым полисом, козырной картой для шантажа. И вот такой случай настал. Он собрался исчезнуть, и Гелас ему больше не нужна. Том поднял электрошокер и сунул в карман. – Ты умен, Бликсен. Верное решение. Неповрежденной левой рукой Скорпион достал из кармана ключ и кинул на снег. – Выдернешь красный кабель. У тебя самое большее пять минут. И, не оглядываясь, захромал к выходу. – Не пытайся за мной следить! «Он меня обманул», – лихорадочно думал Том, дрожащей рукой поворачивая ключ в замочной скважине. Никогда не думал, что все эти киношные кошмары могут случиться с ним, Томом Бликсеном, заместителем генерального директора солидной компании «Свекрафт». Но взрывы бывают не только в кино… Чуть не каждый день газеты сообщают об очередном смертнике. Может быть, вот этот поворот ключа – последнее, что ему удастся сделать в жизни. Или когда выдернет этот красный кабель… да и есть ли он? Надо решаться. Он зажмурился и рывком открыл дверь. В прихожей темно, но сюда доходит слабый свет из какой-то из комнат. Странная квартира – такое чувство, что здесь никто не живет. Возможно, собираются прихожане армянской апостольской церкви. В первой же комнате он увидел знакомое пальто – оно было на Гелас, когда они пошли к ней домой из ресторана. Скорпион не солгал. Гелас где-то здесь. Из холла – три двери. Посмотрел на часы – если он не ошибся, осталось чуть больше минуты. Дернул первую – туалет. Две другие совершенно идентичны. Дернул первую. Большая комната. Диван и десятка три аккуратно, как для собрания, расставленных стульев. Может, и правда здесь какая-то церковная община? На диване подушка и шерстяное одеяло. Здесь ее нет. Выскочил в холл и буквально вышиб вторую дверь. Темно. Ушло несколько секунд, пока он различил в дальнем углу старинную железную кровать с блестящими шариками на спинке и пружинной сеткой. На кровати – она. Гелас. Тонкие белые руки подняты над головой – сначала Том решил, что она собралась встать, но сразу понял – нет, не собралась. Руки скручены в запястьях и привязаны к спинке. Он быстро огляделся. Неужели и вправду бомба? И сколько секунд в его распоряжении. Первое, что он должен сделать, – найти и обезвредить бомбу. Если она есть. А уже потом освободить Гелас. Идиот. Надо было выбить из Скорпиона, где именно он спрятал бомбу. «Куда бы я сам ее положил?» Он оглядел комнату. «Только под кровать!» Быстро нагнулся и тут же увидел зловещие красные цифры. Десять секунд? Две? Он вытащил взрывное устройство из-под кровати. Выглядит совершенно безобидно, как самодельный любительский приемник тридцатых годов прошлого века, он видел такие в музее. Таймер. Семь, шесть, пять… цифры словно перетекают друг в друга. Пять секунд! Пять секунд до вечности. Услышит ли он когда-нибудь Ксюшин смех? Увидит ли ее удивительную, обезоруживающую улыбку… Он зажал тонкий красный кабель между большим и указательным пальцем и дернул. Закрыл глаза и мысленно сосчитал: …три, два, один… Тишина. Он жив. Скорпион и в самом деле соблюдал «закон», бандитский кодекс чести. И тренер-уголовник тоже говорил: «Надо поступать по понятиям». Но жива ли Гелас? Даже не пошевелилась… Спутанные черные волосы разбросаны по подушке, как выброшенные волнами водоросли на морском берегу. Он наклонился и сжал ее связанные руки. Холодные… Неужели он ее убил… Том осторожно повернул голову Гелас к себе. Бледное, как мел, лицо. Полураскрытые глаза… И вдруг она моргнула, глаза осветились жизнью. – Том?.. Мы живы? – Да. Мы живы, – прошептал он, хотя полной уверенности у него не было. Эпилог Стокгольм, апрель 2014 Сонни последний раз обошел дом. Обстановка изменилась – он накупил кучу каких-то вещей – яркий плед, цветочную вазу, в которую поставил первые нарциссы из сада. Зачем-то купил сервировочную тележку – ему представилось, как он вкатывает ее в гостиную, а на ней несколько бутылок «Шабли» и блюдо с тигровыми креветками и мидиями в облаке душистого пара. Посмотрел на отодвинутую на самый край стола кипу брошюр турфирмы. Поездка на Мальту отменяется, задаток пропал. Ну и бог с ним. Приезжает Ирина – какая там Мальта! И что ему там делать одному? Покупать очередную тарелку? Что она о нем подумает? Тогда, когда у них был роман, он только-только закончил службу в патрульной полиции и был в потрясающей физической форме. А потом забросил тренировки, ему было интереснее постигать тайны русского языка и дивиться его богатству и поэтичности. «Ты, Сонни, опустился, – упрекнул он себя. – И она наверняка обратит внимание. Не скажет, конечно, но подумает, как он опустился!» Но тут ничего не сделаешь. Раньше надо было думать. А дом стал вполне уютным. Он попробовал оглядеть свое жилье глазами женщины. Даже вслух сказал: «Надо посмотреть глазами женщины». Очень прилично, хотя мог и ошибиться. Откуда ему знать, какими глазами смотрят женщины… Скажем так: куда лучше, чем было. Последствия истории со «Свекрафтом» еще долго отзывались неимоверным количеством работы. Ему пришлось прекратить тренировки – просто не было времени. А о доме и говорить нечего. Последнее, что он сделал перед уходом, – погрузил пустые банки из-под пива в большой бумажный пакет. Вспомнил слова Ирины, что русские парни слишком много пьют. Еще подумает, что и он такой же. В последние месяцы его диета могла служить отрицательным примером для адептов здорового образа жизни: пицца, гамбургеры и пиво. Представил себя в качестве экспоната: вот человек, пренебрегающий здоровым образом жизни. И посмотрите, что с ним стало. Апрельское солнце растопило последний островок снега у стены, но подснежники, крокусы и нарциссы не стали дожидаться исчезновения этого напоминания о суровой зиме, замелькали тут и там на газоне с неубранными прошлогодними листьями. Один анемон, самый нетерпеливый, даже пробился сквозь снег. |