Книга Выжившие, страница 45 – Ханна Джеймесон

– Ты как?

– Вроде нормально. Хотя не уверен. Как он?

– Ну… он жив.

Мы огляделись и увидели разбросанные повсюду аптечные принадлежности. Мы не возвращались в комнату Аррана с того дня, как курили у него. Если бы мы заглянули к нему раньше, то заметили бы, что беспорядка в комнате заметно прибавилось. Этот номер явно не был счастливым.

– Ты там как? – снова спросила Томи, на этот раз обращаясь к Натану. – Все нормально, Натан. По-моему, с ним все будет хорошо.

– Да я просто… думал, что он умрет. – Натан попробовал подняться на ноги, но снова опустился на пол, привалившись спиной к двери.

– Ты молодец, – сказала Томи, позволив наконец себе расслабиться, и погладила меня по плечу.

– Нет, это ты молодец, – ответил я. – Подъязычная инъекция? Я бы никогда не додумался.

– Да, придумано умно, – добавил Натан.

Я пожал плечами и вдруг заметил, что держу ее руку. Я тут же отпустил ее и сказал:

– Наверное, лучше не оставлять здесь наркотики. В следующий раз можем не успеть.

Натан встал:

– Согласен. Дай мне свет. Посмотрю, что тут есть.

Я вытер кровь со щек и обнаружил, что весь в поту, огромные капли которого стекали по лицу.

– А где Таня? – спросила Томи.

– Не знаю. Нат говорит, ее нет у себя.

– Кто вообще ночью не у себя? – Немного помолчав, она добавила: – Ты только что спас жизнь. Сколько людей могут похвастаться этим?

– Наверное, не так уж много. Хотя, по-моему, все еще может измениться.

Натан нашел пачку сигарет и предложил мне закурить.

Я отмахнулся, поднимаясь на ноги:

– Нет, спасибо, мне нужна вода.

Я посмотрел на человека, который прерывисто и неглубоко дышал на кровати.

Шприц все еще валялся на полу.

Я поднял его, пока Томи накрывала Аррана одеялом. Он не знал о нашем присутствии, но он дышал. Я снова вспомнил, что мог убить его еще одной передозировкой или воздухом, попавшим в вену. Но я тут же отогнал эту мысль. Несчастные случаи рано или поздно произойдут. Мы не всегда будем рядом, чтобы остановить самоубийство, и не всегда сможем вернуть к жизни. Нельзя возлагать друг на друга бремя такой большой вины.

– Основное вроде забрал, – произнес Натан, перекидывая сумку через плечо. – Откуда знаешь про наркан?

Томи поморщилась:

– На первом курсе одна моя подруга бросила учебу… Она немного баловалась наркотиками, поэтому я провела небольшое исследование, так, на всякий случай.

– Ты знала, что он сядет и будет так орать?

– Нет, не знала, что они так делают в реальной жизни.

– Я до смерти перепугался, – сказал он, яростно затягиваясь сигаретой.

– До смерти перепугал тебя! – рассмеялся я. – Как думаете, стоит посидеть с ним несколько часов?

– По-моему, надо забрать и его бритвы. – Натан снова принялся расхаживать по комнате, поднимая с пола разные вещи и обыскивая ящики. – Пока нельзя оставлять их здесь.

– А это уже не слишком? – поинтересовалась Томи.

Я указал на Аррана:

– Мы только что спасли ему жизнь. По крайней мере, мы стараемся сделать так, чтобы он прожил достаточно долго и узнал об этом.

– Это-то понятно, а вам не приходило в голову, что он может проснуться и не поблагодарить нас?

На это нам с Натаном ответить было нечего.

День шестьдесят четвертый (2)

Натан предложил провести остаток ночи с Арраном, поэтому мы с Томи пошли спать в свои комнаты. Мы ничего не сказали друг другу, кроме «Спокойной ночи!». Я проспал около трех часов и проснулся на рассвете. Вместо того чтобы поспать еще, я оделся и вышел из номера.

Чемоданы находились где-то поблизости, и я собирался потратить на их поиски весь день.

Однако прежде у меня были еще два дела. Сначала я пошел к Тане. Я тихонько постучал в дверь, решив, что в состоянии паники Натан мог просто ошибиться номером. Ответа не последовало. Я постучал еще раз и ушел, убедившись, что Тани у себя нет, но и немного встревоженный.

Затем я заглянул к Аррану и обнаружил, что Натан все еще не спит, сидя на полу рядом с кроватью. Арран был по-прежнему жив. По словам Натана, он просыпался, съел немного шоколада, затем снова заснул.

Я продолжил обход отеля. Уже несколько недель я не просыпался так рано. На нижних этажах свет был тусклым, создавая иллюзию светло-серого тумана, висящего внутри здания. К моему удивлению, из вестибюля донесся детский смех, и, выйдя с лестницы, я встретил миссис Иобари с детьми.

– Доброе утро, – сказала она, бросив многозначительный взгляд на Рёко и Акио.

Акио, скорчив гримасу, произнес:

– Привет!

– Привет! – громче выкрикнула Рёко.

– Привет! – ответил я, останавливаясь перед ними. – Я и не знал… Простите, не знал, что ваши дети говорят по-английски.

– Немного, – ответила миссис Иобари, снимая оливково-зеленый палантин и снова заворачиваясь в него. – Мы не учили их английскому, но им пригодится этот язык. И возраст у них как раз подходящий для учебы. Я стала учить английский слишком поздно, и он у меня не так хорош.

– Вы прекрасно говорите по-английски, – заверил я ее.

Она отмахнулась от комплимента. Я никогда раньше не разговаривал с ней долго, с этой миниатюрной и гибкой женщиной лет сорока пяти. У нее утонченные манеры, а все движения продуманны и точны, словно она давно занимается йогой или танцует. Ее тон и ритм речи напоминают мне речь врачей. Может, потому, что у нее очень спокойный голос.

– Вы всегда спускаетесь так рано?

– Дети могут поиграть, а я помедитировать и поупражняться в растяжке. Их я тоже учу. И буду учить Джен, когда она немного подрастет.

– Вы дали девочке другое имя? – почему-то удивился я.

– Она не помнит своего прежнего имени, а французские имена, вроде Хлои, нам трудно произносить.

Повисло молчание, но я решил не развивать эту тему. С тех пор как мать девочки покончила с собой, малышка в конце концов стала частью этой семьи. И они имели право называть ее как угодно.

– Медитация и дети никогда не пересекались в моем сознании, – сказал я.

– У вас были дети?

– Двое. Им шесть и двенадцать лет, они немного старше ваших.

Она использовала прошедшее время. Не знаю, брала ли свое сильная усталость или тоска по моим девочкам нанесла мне эмоциональный удар, но я вдруг обнаружил, что на мгновение потерял дар речи.

Миссис Иобари наконец закончила заворачиваться в свой палантин и произнесла: