Онлайн книга «Кощеева дочка и бабушкина внучка»
|
– Васька, – шепнула Варя кукле, – а почему они все по-русски говорят? – По-своему они говорят, балда! Только теперь ты их понимаешь, вот и всё. – А почему? – Варя решила не обращать внимания на Васькины манеры. – Потому что потому! Хозяйка без очков – раз. И день сегодня такой – два! – А очки здесь при чём, Васька? – В них она обычный человек, и всё вокруг неё обычное. Без очков ей в Яви не прожить. Снимает Василиса очки – сама собой становится, и вокруг чудеса из-под спуда пробиваются. Всё, что к нам в Явь извне пришло, видится таким, каково оно и есть. Эх ты, смотреть – смотришь, а понимать – не понимаешь! Чтобы всё это усвоить, пришлось съесть пирога с яблоками и мёдом запить. – Слушай, а Лялька где? – спросила Варя надувшуюся куклу. – Да вон она! От подарка оторваться не может. Приклеилась к своему дракону, а обо мне и думать забыла. – Васька подозрительно хлюпнула носом. Лялька и в самом деле сидела на траве, рядом с лежащим драконом: ела пирог и время от времени тыкала им в драконью морду – делилась. – Да ты что, Васенька! Как тебя забудешь! Просто Лялька ещё маленькая, вот всё новое ей и интересно. – Правда? – с надеждой спросила кукла. – Конечно! А мы с тобой наговоримся, пока Лялька не спохватится. – Умеешь ты утешить, – признала кукла. – Спасибо тебе. И за бусики спасибо, уж больно они мне глянулись. Да ещё старые бусины туда же нанизали… – А что, не надо было? – испугалась Варя. – Обязательно надо! Бусины это не простые… – А какие? – Любопытной Варваре нос оторвали! – огрызнулась Васька. – И так я слишком много наговорила. – Василиса, вроде ветерок поднялся, – сказал Финист. – Ну что, я пошёл? – Конечно! Порадуй именинницу. Финист-Ясный сокол подошёл к лежащему дракону, поднял из травы привязанную к нему тонкую верёвку. Намотал её на руку и побежал. Варя так и не увидела, как Финист превратился в птицу. Только что бежал по земле человек в синей, расшитой золотом рубахе. И вот уже сокол летит вверх, забирая всё выше и выше, к солнцу. Дракон зашевелился, пополз по траве. И взлетел под радостный Лялькин вопль. Сияло солнце, ветер дул всё сильнее, и в небе парил, танцевал алый дракон. Мерно взмахивали перепончатые крылья, извивался длинный хвост, большие выпученные глаза строго смотрели вниз… Все гости повскакали из-за стола, задрали головы и любовались драконьим полётом. – Вот это да! – сказал бородатый. – Вот подарок так подарок! – Дракон радуется, что будет жить у тебя, Тацуко! – сказала Хино-тян Ляльке и улыбнулась. – Баб, – тихонько спросила Варя, – а почему она так Ляльку называет? – Потому что у драконов и людей бывают дети. Они зеленоглазые и черноволосые, как Ляля. А Тацуко и значит «дитя дракона». – Значит, Лялька у нас дракончик? – хихикнула Варя. – Это по-китайски, да? – По-японски, – серьёзно ответила бабушка. – Хиноко из Японии. – А почему ты её Хино-тян называешь? – Мы давние подруги, мне можно. А тебе её полагается называть Хиноко-сан. Заруби себе на носу. – Хорошо. А иначе она обидится, да? – Не обидится. Но это невежливо. – Она тебя вообще Васирисой назвала, и то ничего! – Нету в японском языке звука «л», вот и всё. И обижаться тут не на что. Дракон пошёл на посадку. Финист- Ясный сокол врезался в землю и стал человеком во взмокшей синей рубахе. – Умаялся, – кратко пояснил он, сматывая верёвку. – Спасибо, голубчик! – Бабушка поднесла ему кубок мёду. – Потом ещё полетаю, – пообещал Финист и жадно выпил. – Ух, уморился! Теперь пирожка бы… – Так пойдём! – Бабушкина рука указала на ломящийся от блюд и тарелок стол. Красный дракон опустился на траву, вольготно раскинув крылья и хвост. Лялька устроилась рядом и тихо с ним разговаривала на своём языке. Хиноко мелкими шажками подошла к дракону и поклонилась. – Спасибо, Тацу-сан! Это было прекрасно, – тихо сказала она. – Может, потанцуем? – спросила принцесса в вишнёвом платье. – Тарантеллу? – предложила вторая, в голубом. – Тарантеллу, девочки! – поддержала бабушка. – Эй, игрецы-молодцы! Сыграйте! Невесть откуда грянула музыка. Принцессы танцевали так, что на месте было не удержаться. Стреляли задорными взглядами, белозубыми улыбками. – А ну, Рубежная стража! – гаркнул бородатый. – Покажем, что и мы не лыком шиты! – Эй, посторонись! – На танцпол выскочили горбоносый и светлокудрый. – Алёха, жги! Чурила, не выдавай! – кричал бородатый. – Добрынюшка, а ты что же? – Не искусен я в танцах заморских, Василисушка. Сама знаешь. Варя сама не поняла, как оказалась рядом с принцессами, но танцевала до тех пор, пока музыка не умолкла. Рядом отплясывали Прохор с Васькой: только бусы звенели да шуршал шёлковый сарафан. – Эх, ходи изба, ходи печь, хозяину негде лечь! – Прохор лихо стучал каблуками. – Именинница, тряхни стариной! – голос Добрыни без труда перекрыл смех и разговоры. Бабушка улыбнулась и хлопнула в ладоши: – Игрецы-молодцы, сыграйте, как, бывало, на пирах игрывали! Зазвучала совсем другая музыка: плавная, завораживающая. И под эту музыку бабушка поплыла по танцполу. Танцевать рядом с ней не хотелось – хотелось только любоваться, не отводя взгляда. Музыка вела бабушку за собой, а примолкшие гости смотрели и насмотреться не могли. Тут бабушка озорно подмигнула и взмахнула рукой. Рядом появилось озеро. Взмахнула другой рукой – по озеру поплыли белые лебеди. Музыка умолкла, и всё исчезло. Только бабушка стояла посреди танцпола. Гости яростно зааплодировали. – Ну, Васили сушка, супротив тебя плясуний нету! – сказал Добрыня. – Спасибо на добром слове! – улыбнулась бабушка. Оглянулась на принцесс, обмахивающихся веерами, и спросила: – А где мой веер? – Сейчас, баб! – Варя побежала на веранду. Изящная коробочка поблёскивала на солнце чёрным лаком. Варе захотелось полюбоваться рисунком, и она осторожно раскрыла веер. Рисунок оказался другим: заснеженная сосна, а рядом девушка под зонтом. Но прохладу веер нагонял всё так же исправно. Варя сложила его и развернула опять. Теперь на плотной бумаге с золотой искоркой был нарисован водопад в горном ущелье. Взмах веера – и сразу потянуло свежестью бегущей воды. |