Книга На поле Фарли, страница 27 – Риз Боуэн

– Ничего себе! – Памела и Бен переглянулись. – И тебя тоже ранили?

– Мне повезло, пуля прошила плечо навылет. Я прыгнул в речку и прикинулся мертвым. Меня унесло течением, потом я прятался в тростниках на берегу. Я слышал их смех, когда они уходили. Дальше я то плыл сам, сколько хватало сил, то позволял течению нести меня. Нашел в воде какую-то корягу, уцепился за нее и некоторое время так передвигался. Потом моя речушка влилась в реку, там стояли на якоре суда. Ночью мне удалось забраться на борт первой же баржи, их там был целый караван, все шли вверх по течению. И представляете, как мне повезло? Баржа везла овощи. Я зарылся в капусту. Все было бы прекрасно, если бы не рана в плече. Она загноилась. Мне кажется, я почти все время провел в полубреду.

– Бедный. – Памела нежно коснулась его плеча.

– Да уж, поверь, приятного было мало. Пару дней мы шли вверх по течению, потом я услышал французскую речь. Значит, думаю, мы либо во Франции, либо в Бельгии. Все лучше, чем в Германии. Ночью я улизнул с баржи и направился на запад. Пару раз меня чуть не схватили, но удача меня не покидала. В конце концов я наткнулся на парня из Сопротивления. Он доложил кому надо, и меня провели через всю Францию на побережье, а там уже меня ждала лодка.

Джереми перевел взгляд с Памелы на Бена.

– Настоящее приключение, – заметил Бен.

– Не могу сказать, что жажду его повторить, – признался Джереми. – Но страх придает сил. Я знал, что если меня поймают, мне крышка.

– И чем ты займешься теперь? Вернешься к полетам? – поинтересовался Бен.

– Пока при штабе, а как выздоровею, снова буду летать, – ответил Джереми. – Пуля повредила мускулы в правом предплечье. Да и, как видите, я совсем отощал. Нужно сначала отъесться, но тут это быстро получится. Можете себе представить, как меня балует мама, а миссис Тредвелл – отличная кухарка. Господи, как я мечтал о такой еде, когда нам давали ломоть черного хлеба и жидкий суп. – Он уставился в окно. – Наверное, о полетах пока лучше не думать. Сперва надо прийти в себя. Не могу забыть о ребятах, с которыми мы вместе бежали из лагеря. Пули сыпались градом, скосило всех. А их семьи все гадают, как они там, и не знают, что ребят давно нет в живых.

Джереми обернулся, силясь улыбнуться.

– А я вот здесь, ровно там, где и мечтал оказаться. Какая же ты красавица, Памма. Ты еще очаровательнее, чем мне запомнилось. И так повзрослела.

– Прошло два года, – согласилась Памела. – Мне уже двадцать один, так что я официально взрослая.

Бен неловко шаркнул, заметив, что эти двое не сводят глаз друг с друга.

– Пожалуй, я пойду, – сказал он.

– Ты не обидишься, дружище? – спросил Джереми. – Ты же понимаешь, я до смерти хочу ее поцеловать.

– Ну что ты, какие обиды, – с деланой бодростью возразил Бен. – Я тебя скоро навещу.

– Приходи непременно. Мне не терпится услышать, что ты делал все это время. Хочется поскорее вернуться к нормальной жизни. Минувший год был похож на дурной сон, и вот я наконец проснулся.

– Да ничего интересного, – отмахнулся Бен. – Рад, что ты снова дома.

– Бен, тебе необязательно… – окликнула его Памела, но он уже скрылся в темной соседней комнате.

Джереми посмотрел на Памму и подвинулся на кушетке, освобождая место для нее.

– Иди сюда, прелестное создание, – сказал он.

– В которое плечо тебя ранили? – спросила Памела, садясь рядом. – Чтобы случайно не задеть.

– Оно давно заштопано и благополучно заживает, не волнуйся. Иди ко мне. – Он обнял ее за шею и притянул к себе. – Боже, как я мечтал об этой минуте.

Он крепко, жадно ее поцеловал, с силой прижался губами к ее губам, и Памела едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли. Джереми засунул язык ей в рот, принялся поспешно расстегивать пуговицы на блузке и нечаянно оторвал одну, та отлетела на пол. Джереми сунул руку Памеле под блузку, скользнул пальцами в лифчик, обхватил грудь, нащупал сосок, но Памела отпрянула.

– Джереми, ну не здесь же! Нас могут увидеть, – нервно рассмеялась она. – Я помню, на чем мы остановились, и не меньше твоего мечтаю о продолжении, но…

Он пожирал ее глазами.

– Нас тут могут увидеть разве что слуги отца, а им хорошо платят, чтобы держали рот на замке.

Она выпрямилась:

– Прости, Джереми. Но я пока не готова. Я очень рада тебя видеть, но мы же никогда еще не заходили так далеко. И прошло столько времени…

– Черт возьми, Памма, – перебил он, – я ведь всего лишь человек. Знаешь, сколько раз я мечтал об этом, когда торчал в той проклятой дыре?

– Прости. Ты застал меня врасплох, вот и все.

– Что ж, придется мне научиться сдерживаться. Снова вести себя как хороший мальчик, – ухмыльнулся он. – Как только смогу выходить из дома, я тебя умыкну. Сбежим вместе.

– В смысле, под венец? В Гретна-Грин? ^[17] – спросила Памела, не зная, радоваться ей или пугаться.

Джереми рассмеялся:

– Милое мое дитя, ты по-прежнему так романтична и невинна! Какая женитьба, когда война на дворе? Я просто хочу залучить тебя в какую-нибудь укромную лондонскую гостиницу. Чтобы лечь с тобой в постель.

– А-а. – Памела почувствовала, как горят ее щеки.

– Ты же сама сказала, дорогая, что ты теперь взрослая. – Он лукаво улыбнулся. – Или, может, у тебя есть кто-то другой, о ком я не знаю? Признайся, я пойму. Меня ведь так долго не было, и ты, наверное, даже не знала, жив я или мертв.

– Никого другого у меня нет, Джереми, – ответила она. – Только ты. Всегда только ты и был.

– Ну, тогда все в порядке, – польщенно резюмировал Джереми.

Памела помедлила, но все же спросила:

– Я так понимаю, моя младшая сестра заходила тебя проведать.

– Ага. Смешная девчонка, правда? С ней не соскучишься.

Памелу охватило облегчение.

Когда Бен вышел на крыльцо, к дому подкатил «роллс-ройс». Дверь водителя отворилась, и вышел сэр Уильям Прескотт собственной персоной, оправляя пиджак на случай, если тот помялся за время поездки. Он всегда выглядел безукоризненно: холеный, волосы с проседью, костюм с Сэвил-Роу ^[18]. Одно время, еще до войны, ходили слухи, что сэр Уильям подумывает баллотироваться в парламент. Но даже если и так, война положила конец этим планам. Прескотт обошел автомобиль и открыл пассажирскую дверь.