Книга Практическая психология. Разрушитель, страница 18 – Ирина Успенская

Ну естественно, женщинам грамота ни к чему, у них в этом мире другое предназначение. А сама учиться Эвелин не стремится, ей и так хорошо.

– Мне кажется, что тебе больше понравится работать в библиотеке, чем подавать мне чай. – Ну вот! И чего он носом хлюпает? – Мне нужен библиотекарь. Тот, кто сделает полную опись книг, расставит их по темам и будет следить за порядком. Согласен?

Саш кивнул и улыбнулся.

– Спасибо, хозяин. Я и надеяться не смел. Раньше я знал, что скоро умру, и не мечтал о подобном, а потом решил, что просить у светлого Ирия еще чего-то – кощунство. Он и так много сделал для нас.

– Я не Ирий, – Виктория покосилась на портрет светлой сволочи, – но тоже кое-что умею. Сегодня и приступай. Я предупрежу охрану. Вечером обсудим твои первостепенные задачи.

– Простите?

– То, что нужно сделать в первую очередь.

Алан поднялся и, поставив чашку на стол, направился к выходу.

– Кир Алан, – догнал его уже у порога голос слуги. – Я…

– Что Саш?

– Можно потом с вами поговорить не о книгах?

Виктория про себя улыбнулась. Неужели созрел и решил просить разрешения на свадьбу? Она уже давно замечала, как переглядываются Мила и Саш, когда думают, что их никто не видит.

– Вот вечером и поговорим.

Она вышла в коридор и направилась в сторону покоев Турена, ей хотелось успеть переговорить со старшим сыном до завтрака.

Саш подождал, пока за герцогом закроется дверь, а затем дал волю эмоциям. Он несколько раз подпрыгнул, помахал руками и, наконец, опустился на колени у портрета Ирия.

– Спасибо, спасибо, спасибо! Я мечтал об этом так долго, – он вытер глаза и осенил себя кругом Ирия.

Дверь, ведущая на половину слуг, бесшумно отворилась, и в кабинет проскользнула Мила.

– Я все слышала, – зашептала она. – Не смей признаваться! Сейчас, когда весь ужас позади, нам не следует вмешиваться в дела господ.

– А если его убьют? – так же шепотом ответил ей Саш и поднялся с колен. – Что тогда?

– Не говори! Он убьет нас! Пусть все идет, как Вадий задумал! Миленький, дорогой, молчи! Ирием светлым заклинаю! – Мила расплакалась.

– Не плачь, я не скажу, – едва слышно угрюмо ответил Саш.

– Все будет хорошо!

Девушка поцеловала его в щеку и, подхватив корзину с грязным бельем, ушла.

Саш некоторое время еще сидел на полу, невидяще уставившись на лицо Ирия, а затем, решившись, направился к столу, возле ножки которого стоял деревянный поднос. На нем углем был нарисован портрет улыбающегося Лиса. Слуга взял небольшой перочинный нож и нацарапал на подносе несколько букв, затем водрузил поднос на камин портретом Лиса вперед и продолжил уборку.

Мила, прижимая к животу корзину, быстро шла в сторону прачечной, по ее щекам текли слезы. Так как этим коридором пользовались только слуги, то и факелов здесь было не больше, чем требовалось, чтобы едва освещать проход. Поэтому убийцу она заметила, только когда ладони сомкнулись на ее шее.

Турена Виктория перехватила, когда он шел в свои покои после тренировки. Красный, потный и расстроенный до дрожащих в голубых глазах слез.

– Что случилось?

Алан нахмурился и, остановившись напротив сына, положил обе руки ему на плечи. Тот только головой мотнул и отвел взгляд.

– Турен Ли Алан! Что случилось?

– Они меня не понимают, – он поднял глаза. – Не понимают, что я говорю. – Тур нервничал и, как всегда в такие моменты, во рту у него была «каша». – Мы тренировались пять на пять, капитан поставил меня командиром, а они не понимали мои команды и… смеялись.

– Смеялись? – нахмурился Алан.

– Не в глаза. Потом, в бане, я слышал.

Виктория сильнее сжала его плечи, в очередной раз проклиная бандитов, которые отрезали мальчишке кончик языка.

– Сын, – Алан постарался говорить спокойно и убедительно. – Ты самый смелый и достойный человек из всех, кого я знаю. Но людям свойственно видеть только то, что сверху. Ты никому ничего не должен доказывать.

– Я не хочу, чтобы ты во мне разочаровался.

– Турен, мне ты уже все доказал. – Алан на мгновение прижал сына к груди. – То, что нас не убивает, делает сильнее. Запомни это. Знаешь, что я подумал, – он увлек Турена за собой в сторону покоев Валии. – Тебе нужно тренировать выдержку, чтобы ничто не могло заставить сильно нервничать. Есть всевозможные практики. Плюс упражнения для речи.

Виктория кое-что еще помнила. Средний сын долго не выговаривал некоторые звуки, и они много занимались с логопедом и дома.

– Хочешь, я поговорю с Алвисом, чтобы он позанимался с тобой?

Турен отрицательно помотал головой.

– Я лучше кира Мэтью попрошу. – Парень постепенно успокаивался. – Брата Алвиса я боюсь.

– Я тоже.

– Правда? – Тур недоверчиво смотрел на герцога.

– Правда. Он умен, непредсказуем и ведет игру на нескольких направлениях. Я не могу его просчитать, и это меня пугает. Он опасный противник. Очень опасный.

– Он не предавал отца, – тихо произнес Тур. – Мэтью Гарнер ошибается. Брат Алвис бился на стенах рядом с отцом. Когда провожал нас, он был ранен, но не ушел.

«Значит, ему что-то было нужно», – подумала про себя Виктория, но вслух этого не произнесла.

– Ты хочешь проведать кирену Валию?

Алан задумчиво посмотрел на сына, останавливаясь у покоев герцогини.

– Тур, а отчего ты не называешь ее мамой?

Парень замялся и словно нехотя ответил:

– Я называл, когда был маленьким и она возилась со мной, а потом у меня появилась нянька, наставники. Мы стали меньше общаться, и я начал называть ее как они. Привычка.

Он пожал плечами, а затем остановился и, не глядя на герцога, добавил:

– Знаешь, я ведь путешествовал с отцом, к нам приезжали гости, никто не относится к детям как ты.

– Как?

– Как горец или селянин. Среди аристократов это не принято. Отец всегда говорил, что сильная любовь делает слабым и уязвимым.

Виктория усмехнулась. Да, герцог был прав, но… она такая, какая есть, и ничего менять не собирается.

– Смирись, – зловеще прошипел Алан, выпячивая глаза и оскалив зубы. Он протянул дрожащие руки к шее Турена. – Я буду вечно находиться рядом и любить тебя…

– Я смирился, – озорно сверкнул глазами Тур и хихикнул.

– И попробуй все же сказать «мама».

– Кир Алан! – к ним бежала Светика. – Утречка доброго! Что же вы не предупредили? Я распоряжусь, чтобы принесли напитки! А кирена Валия уже встала! Тур, она всегда такая молчаливая? Ой, кир Турен! – она добежала и присела в реверансе.