Книга Эйвери: тройной отбор, страница 39 – Екатерина Романова

– Ваш дом сгорел?

Я кивнула и выпрямилась.

– Простите, что разбудила вас. Должно быть, шум костра напомнил мне о детстве…

– Я не спал. Кто такая Пилар?

– Моя сестра. Ее комната находилась ближе всех к конюшне и дверь уже полыхала, а сестренка спала… Родители спаслись сами, забрали вторую мою сестру, но до Пилар добраться не сумели.

– Она погибла? – негромко спросил принц.

– Нет. Я никогда не отличалась благоразумием. Бросилась к дому, забралась на второй этаж по стене, разбудила сестру и вывела через окно. Мы здорово надышались гарью тогда, Пилар еще и руку повредила, но лекари смогли нам помочь. Дом сгорел, скотина погибла, но самое главное, что вся наша семья осталась цела.

– Поджигателей нашли? – Ренальд смотрел на меня с сочувствием и сжимал мою ладонь, чтобы поддержать.

– Нашли, а что толку? Ими оказались люди из столицы. Ответственности они никакой не понесли, а дом пришлось отстраивать заново. Но мы ни о чем не жалеем. Друзья, родственники и просто неравнодушные жители помогли. Уже через год мы отстроили дом заново, и он стал даже лучше и больше прежнего, – я замолчала, глядя в огонь и грустно вздохнула.

– Значит, это у тебя с самого детства? – лукаво улыбнулся принц.

– Вы о чем?

– Ты, Эйви. Ты. Жажда спасать других. Пилар, Агата, я… Думаю, на твоем счету еще десяток-другой благодарных жителей Таврии.

Я усмехнулась, опуская взгляд. Такой разговор мне вести не хочется. Спасенные действительно были. Жизнь словно специально сталкивает меня с ситуациями, когда либо все, либо ничего. Когда от моих действий зависит жизнь других людей. Когда промедление подобно смерти… И что остается делать в такой ситуации? Проявить малодушие или рискнуть? Если помочь не получится, то ты хотя бы сделал все возможное, а если получится – не станешь жалеть, что даже не пытался помочь.

– Я предпочитаю называть это безрассудством.

– Этого в тебе тоже немало, – согласился мужчина. – Но благодаря твоему безрассудству я жив.

– Ты должен был уйти!

– Как и ты! – заявил принц, поднимаясь…

Только сейчас заметила, что отдыхала на шикарной лесной кровати. Его высочество наломал пихтовых веток, укрыл их шерстяным платком и сумел сделать почти невероятное – создать комфорт посреди черного и неприветливого леса.

Очевидно, этот разговор заведет нас в тупик.

Принц сходил к костру, взял оттуда кружку и вернулся обратно на постель.

– Мне вот что интересно, – произнес Ренальд, протягивая мне кружку с теплым компотом. – Я хорошо владею географией и физикой. Мы упали в трех часах быстрой ходьбы от Вед. Так скажи мне, как ты сумела донести меня до дома твоей тетушки?

Пожала плечами, отставила кружку и извлекла из ридикюля отцовский нож.

– Мне понадобилось три вещи: подарок папы, – его высочество внимательно осмотрел изящную вещицу. Безошибочно нажал на один из красивых камней, и выскочило острое лезвие. – Платье, подаренное вашим высочеством и пара молодых деревьев.

– Ты сумела сделать носилки? – изумился принц.

Виновато улыбнулась. Еще одна тема, которую мне бы не хотелось обсуждать.

– Есть и некоторые плюсы в том, что одна из ваших невест – необразованная деревенщина, не так ли? – попробовала отшутиться, вспомнив слова Раяны, но его высочество подарил мне строгий взгляд.

– Не говори так о себе, – он ловко сложил нож и положил его рядом со мной, затем вложил в мои ладони кружку и приказал: – выпей. Скоро будут готовы бутерброды. Перекусим и спать. Нужно отдохнуть. Возможно, завтра мне удастся открыть портал.

Кивнула, подтягивая к себе ноги и с удовольствием делая глоток, затем второй и третий. Опустошила кружку очень быстро и довольно вздохнула. Эйсфери вернулся к костру. Он надел на ветку несколько кусков хлеба и обжаривал их. Надо же. Дитя дворца жарит хлеб на огне? Это мое любимое лакомство, особенно если…

– Вы умеете жечь сыр! – восхитилась я.

– Шутишь? – усмехнулся Ренальд, умеючи насаживая на кончик другой палки кусок сыра. – Это мое любимое лакомство!

Огонь жадно накинулся на угощение, а этот пряный запах… Мм… Он способен и мертвого из могилы поднять!

Я откинула одеяло и поспешила к его высочеству. Села рядом с ним на бревно и посмотрела жалобно-жалобно.

– Суровые принцы не знают жалости, – отрезал он, аккуратно поворачивая палку и поднимая ее чуть выше языков пламени, которые радостно облизывали сыр. Он вот-вот начнет таять. Снять его необходимо, когда он уже мягкий, но еще не потек. Какое наслаждение макать обжаренный хлеб в горячий плавленый сыр! – Отлично. То, что нужно.

Его жаднейшество переложил сыр на деревянную тарелку и, подвинув к себе жареный хлеб, отломил кусочек. Я с некоторой обидой наблюдала, как ароматный хлеб тонет в горячем сыре, а потом медленно поднимается к губам Ренальда.

– Жадина! – пробурчала я, а принц притворно вздохнул.

– Так и быть, уговорила! – эйсфери усмехнулся и протянул лакомство мне. Без задней мысли, я клацнула зубами, едва не укусив за пальцы будущего монарха. – Да ты настоящая волчица!

– Мм… – замурчала от удовольствия.

– Или котенок…

Резко распахнула глаза, едва не подавившись проглоченным куском.

– Вкусно?

– Не то слово. У вас столько скрытых талантов!

– Как и у тебя, – улыбнулся Ренальд, вытирая с моей губы сыр и слизывая его со своего пальца. – Еще?

– Да, – прошептала, глядя на губы его высочества и не очень понимая, к чему именно относился вопрос. Сыр… губы… нежное прикосновение, от которого мурашки по коже…

Еда, Эйвери! Это просто еда.

Мотнула головой, отгоняя наваждение. Ренальд скормил мне еще несколько кусочков, и я благосклонно позволила ему доесть остальное. В конце концов, ему завтра портал открывать, так уж и быть, пусть набирается сил. Да и нежные прикосновения, будто случайные, но такие приятные, только зря волновали мою душу!

– Почему отец подарил тебе такой странный подарок? – поинтересовался мужчина, насаживая на палку сардельки. А тетушка знала, что положить! И будто знала, что в дороге нападет страшный голод. Я уже точила зуб на одну из сарделек, хотя они еще даже не шипели под жаром огня.

– Он всегда хотел мальчика, – я вздохнула, вспомнив родителей и беззаботное детство. – У меня две старших сестры и, когда мама забеременела мной, он был уверен, что родится мальчик. Даже сомнения не допускал, что я могу оказаться девочкой. Когда повитуха сказала пол, он думал, что его разыграли. Три дня не навещал меня! – я рассмеялась, вспоминая папины рассказы. Он так искренне негодовал даже сквозь годы. – Потом, конечно, отцовские чувства пересилили, но… Если сестрам досталось чисто женское воспитание – отец почти не вмешивался, то на мне отыгрался по полной. Я ходила с ним на охоту и рыбалку, училась разводить костер и ездить на лошадях, стрелять из лука и рубить дрова, ползать по деревьям и… Вообще, у меня много полезных талантов!