Онлайн книга «Мы, домовые»
|
Шли межэтажными перекрытиями, а сзади на всякий случай крался Аникей Киприянович – мало ли что… И прав оказался безместный домовой – его помощь-таки потребовалась. На самых подступах к богатому жилью сваха услышала шаги и замерла. Не могло ж такого быть, чтобы они вдвоем не учуяли в той квартире присутствия домового! И, тем не менее, тот, кто брел навстречу, был именно домовой. – Кто это? – прошептала Степанида Ермиловна. – Уж не вор ли? Воровство среди домовых встречается крайне редко, однако бывают недоразумения. Решают их сходкой, и виновник торжества, если только действительно виновник, получает по первое число – могут и ухо откусить. Не сгоряча или со зла, а чтобы все видели, с кем имеют дело. – Ахти мне! – шепотом же отвечала сваха. – Нишкни, кума, сейчас увидим… Три домовихи прижались друг к дружке, готовые разразиться бешеным визгом. Тот, кто вышел им навстречу, вид имел до крайности унылый и жалкий. Так обыкновенно выглядит безместный домовой, пришедший в город издалека, оголодавший, нечесаный и еле волочащий ноги. Сходство усугублялось палкой, о которую он опирался, и не палкой даже, а целым посохом. Да еще тощим узелком за спиной. Увидев домових, этот странник вздохнул, покачал головой и еще раз вздохнул, хотя полагалось бы какое-никакое приветственное словцо молвить. А тут и Аникей Киприянович подоспел. – Ты кто таков? – строго спросил безместный домовой бродячего домового. – Твое какое дело? – уныло огрызнулся тот. – Брожу вот, места себе ищу, да повымерли людишки, все повымерли… – Как это – людишки повымерли? – чуть ли не хором спросили сваха и ее помощник. – А кто их разберет? Куда ни глянешь – нет хозяев, дома пустые стоят, в квартирах – один сор, а раньше-то и столы, и стулья, и кровати водились! Куда ни пойду – всюду одно, так и странствую… И вы ступайте, ничего более в мире хорошего нет… – В своем ли ты уме, дядя? – удивился Аникей Киприянович. – В своем, в своем! – обнадежил странник. – Вот за версту слышно было, тут квартира знатная (он мотнул башкой, показывая себе за спину, и сваха с ужасом поняла, о которой квартире речь). Сунулся туда, думал, с хозяином полажу. Какое! Ни тебе хозяина, ни обстановки! Как словно перед моим приходом все вынесли! – А… а жених?… – спросила изумленная Степанида Ермиловна. – И с женихом вместе. – Ахти мне… – прошептала потрясенная сваха и села, потому что ноги больше не держали. – Ты ври, да не завирайся! – прикрикнул Аникей Киприянович. – Я сам здешний домовой дедушка, знаю, кто приехал, кто уехал! Вон домовихи пришли женихово жилье смотреть, а ты их пугаешь! – Кабы врал… – тоскливо произнес странник. – Не домовой ты дедушка, а самозванец. Не знаешь, кто в доме живет, а кто съехал. Пусти, побреду далее… – А ну, пошли вместе! – закричал Аникей Киприянович. – Хочу своими глазами увидеть, как это в богатой квартире вдруг все пропало! Она хоть и не моя, хоть пока и без домового, а твердо знаю – никто оттуда не съезжал! А вы, красавицы, погодите тут. И поспешил по перекрытиям к вентиляции, а странник, в очередной раз вздохнув, поплелся за ним. И в знатную квартиру они заглянули одновременно. – Что за притча! – воскликнул безместный домовой. – Пойдем, я тебе другие комнаты покажу, всюду одно и то же, – предложил странник. И точно – квартира была пуста, один сор на полу. – Как же оно стряслось? – сам себя спросил потрясенный Аникей Киприянович. – Не собирались же отсюда съезжать! – Не собирались, а съехали. И давно. Гляди, и паук вон сдох. – Как – давно? Что ты врешь? Двух дней не прошло, как я сюда заглядывал! – Каких тебе двух дней? Тут уж долгие годы никто не жил! А сказывали, квартира богатая, добра много! Врут! Неладное с этим городом творится! Я отсюда прочь пойду, да и ты уходи. Странник подумал и значительно добавил: – Пока жив. – Тьфу на тебя… – совсем растерявшись, сказал Аникей Киприянович. И вслед за тяжко вздыхающим странником побрел к вентиляции. То, что случилось, никак у него в голове не укладывалось. Сам же видел!.. – Сам же видел… – пробормотал он. – А трогал? – осведомился странник. – Не-е… – Трогать надо. Это тебе отвод глаз был – будто тут богатое житье. – Кто ж его, отвод глаз, сделал? – А ты не понял? – Не-е… – Аникей Киприянович совсем присмирел. – А кикимора. – Кто, кикимора? Они ж на деревне! – В город, видать, подались. Глаза отвести – это они мастерицы. Кроме кикиморы – некому… Когда домовихи увидели унылую рожу странника и растерянную – Аникея Киприяновича, сваха тоненько взвизгнула «ой!» – Вот те и ой, – буркнул безместный домовой. – Убираться отсюда надобно. Кикимора завелась, и… Увидев приоткрывшиеся рты, он решительно заткнул уши, и правильно сделал – домовихи так завизжали в три глотки, что весь дом вздрогнул. А потом пустились наутек. Ни о каком осмотре жилья уже не было и речи. * * * Вражда между кикиморами и домовыми не то чтобы совсем из области преданий, но, скажем так, имеет исторические корни. Домовые сжились с людьми, называют их хозяевами, блюдут их интересы. Кикиморы же, наоборот, вредят. Все они – старые девки, никому не нужные, и коли одной из десятка посчастливилось, набредя в лесу на холостого и не шибко умного лешего, стать лешачихой, то прочие девять, маясь своим девическим состоянием, копят злобу и пакостят, где только могут. Особенно от них достается молодым хозяйкам – раньше пряжу путали, ткацкий стан разлаживали, молоко заставляли киснуть буквально на глазах, а также метили домашний скот, выстригая шерсть на боках. Иная вредная кикимора могла и девичью косу серпом отхватить, за что изгонялась знающим человеком в лес, на сухую осину, там и висела лет по десять и более, до полного отощания, скуля и воя на ужас всему лесному населению. Теперь, когда бабы не прядут, не ткут, коров не доят, скота не держат, кикиморы заскучали. Они, устроив себе жилище в печной трубе, хнычут там целыми ночами. Задобрить их сложно – им бы мужика справного, а где его взять? Домовые этих красавиц, понятное дело, гоняют, и даже успешно гоняют. Но попадется кикимора поумнее – может и домового из дому выжить вместе с хозяином… А, главное, искать в их поступках хоть какую-то логику – безнадежное дело. Вот поэтому ни Аникей Киприянович, ни Неонила Игнатьевна, ни невестина мать с невестой даже не задумались, какой прок кикиморе в этом отводе глаз. Шкодит – и точка. |