Онлайн книга «Змей и голубка»
|
– А у тебя что? Разделась догола и танцевала бурре [18]? Она фыркнула. – Если бы. Нет, я как-то пела на празднике в детстве. Ни в одну ноту не попала. Все смеялись. Дерьмовая из меня певица. Соседи неодобрительно зацокали языками. Я сморщился. – Да, знаю. – Так. Что ты больше всего не любишь в людях? – Сквернословие. – А я – занудство. – Она усмехнулась. – Любимая еда? – Оленина. Она указала на свою пустую тарелку. – Булочки в карамели. Кто твой лучший друг? – Жан-Люк. А твой? – Серьезно? – Ее улыбка померкла, и Лу посмотрела на меня с выражением, похожим на… жалость. Но нет, это точно не могла быть жалость. – Это… печально. А у меня – Бри. Стараясь не обращать внимания на ее взгляд, я перебил Лу прежде, чем она успела задать следующий вопрос: – В чем твой главный изъян? Она засомневалась и опустила взгляд. Провела по дереву пальцем. – Себялюбие. – Гнев. Главный страх? На этот раз она ответила сразу: – Смерть. Я нахмурился и потянулся взять ее за руку. – В смерти нет ничего страшного, Лу. Она посмотрела на меня непроницаемым взглядом сине-зеленых глаз. – Неужели? – Да. Если знать, что ждет после. Она мрачно засмеялась и бросила мою руку. – В том-то и беда, разве нет? – Лу… Она встала и приложила палец к моим губам, чтобы я замолчал. Я быстро заморгал, пытаясь не думать о том, какая сладкая у нее кожа. – Давай больше не будем об этом. – Лу убрала палец. – Пойдем посмотрим на йольскую елку. Я видела, как ее ставят. – Рождественскую, а не йольскую, – поправил я безотчетно. Лу продолжала, будто и не слышала меня: – Но сначала нам определенно стоит добыть тебе плащ или пальто. Точно не хочешь, чтобы я для тебя его стянула? Раз плюнуть. Даже цвет тебе выбрать разрешу. – Я тебе не позволю ничего красть. Просто куплю себе пальто и все. – Я дал ей снова набросить мне на плечи плащ и завернул в него нас обоих. – И плащ для тебя тоже могу купить. – Этот мне Бас купил! – Вот именно. – Я повел Лу по улице к лавке портного. – Еще одна причина выбросить его на помойку, где ему самое место. Через час мы вышли из лавки в новых одеяниях. Темно-синее шерстяное пальто с серебряными застежками для меня и белый бархатный плащ для Лу. Она стала спорить, когда увидела цену, но я настоял. Белый смотрелся изумительно на ее золотистой коже, и в кои-то веки Лу не стала надевать капюшон. Ее темные волосы развевались на ветру. Было очень красиво. Об этом я ей говорить не стал. Голубка ворковала над нами, пока мы шли к центру города. Вокруг шел густой снег, и снежинки запутывались в волосах Лу, оседали на ее ресницах. Она подмигнула мне и поймала одну на язык. А потом еще одну, и еще. Вскоре она уже кружилась, пытаясь поймать их все сразу. Люди смотрели на нее, а ей было все равно. Я наблюдал за ней с невольным весельем. – Давай, шасс, попробуй тоже! Они такие вкусные! Я покачал головой, улыбаясь. Чем больше людей недовольно ворчали вокруг, тем громче она говорила. Тем безумнее двигалась. Тем шире улыбалась. Она наслаждалась их неодобрением. Я покачал головой, и моя улыбка угасла. – Не могу. Лу обернулась ко мне и взяла меня за руки. Пальцы у нее были ледяные, как десять крошечных льдинок. – Знаешь, не так уж страшно иногда просто хоть немного пожить. – Лу, я шассер. – Я отстранил ее от себя, чувствуя укол сожаления. – Мы не можем вот так… резвиться. Даже если хочется. – А ты хоть пробовал? – Нет, конечно. – Может, стоило бы. – Уже темнеет. Ты хочешь посмотреть на рождественскую елку или нет? Лу показала мне язык. – Скучное ты создание, шасс. Может, как раз порезвиться в снегу – именно то, что нужно тебе и всем остальным шассерам. Я слышала, это очень помогает расслабить булки. Я нервно оглянулся. Двое прохожих неодобрительно посмотрели на нас. Я поймал Лу за руку, когда она обернулась ко мне. – Пожалуйста, веди себя прилично. – Ладно. – Она стряхнула снежинки с моих волос и разгладила морщинку у меня на переносице. – В дальнейшем я не буду поминать всуе задницу и все ее синонимы. Доволен? – Лу! Она усмехнулась. – Как же легко тебя раздразнить. Давай уже пойдем смотреть на эту йольскую елку. – Рождественскую. – Без разницы. Идем? Плащ делить нам уже не приходилось, но Лу все равно обвила меня руками за пояс. Досадливо качнув головой, я притянул ее ближе и не смог сдержать едва заметную улыбку. Тем вечером в церкви нас поприветствовала мадемуазель Перро. Лицо ее было осунувшимся. Встревоженным. На меня она не обратила ни малейшего внимания – как и всегда – и сразу подошла к Лу. – Что такое? – Лу нахмурилась и взяла ее за руки, скрытые под перчатками. – Что случилось? – Берни, – тихо ответила мадемуазель Перро. Лу нахмурилась еще больше и вгляделась в ее лицо. Я сжал плечо Лу. – Кто такой Берни? Мадемуазель Перро на меня даже не посмотрела. Но Лу – посмотрела. – Мсье Бернар. – Ах да, тот больной, что пытается покончить с собой. Лу снова обернулась к мадемуазель Перро. – Он… умер? Глаза мадемуазель Перро блестели в свете свеч слишком ярко. Они были слишком влажны, полны непролитых слез. Я мысленно подготовился к неизбежному. – Мы не знаем. Он исчез. Здесь я уже не мог промолчать и шагнул вперед. – Что значит исчез? Она глубоко вдохнула, наконец соизволив посмотреть на меня. – Исчез – значит исчез, капитан Диггори. Кровать пуста, цепи разорваны. Тела нигде нет. – Тела нет? – Лу округлила глаза. – Значит… Значит, он не покончил с собой! Мадемуазель Перро покачала головой. Мрачно. – Это не значит ровным счетом ничего. Он мог уйти куда-нибудь подальше и сделать это. Пока не найдем тело, точно не узнаем. |