Онлайн книга «Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом»
|
– …ЛИН? – прыснула Манхэттен, хотя, что касается имени, чья бы корова мычала. В дальнем конце гостиной открылась дверь, и вошла четвертая девушка. – Мисс Фелисити? – позвала она. – Ваша ванна готова. – Будь добра, принеси мне ее сюда, – рассеянно откликнулась Шик. Тревожный звоночек тренькнул в мозгу Джослина Бруйяра. Словно не дающий покоя вопрос. Важный вопрос. Его мама называла это «Алиса увидела Белого Кролика»… Ну и в какую нору он бежал? Тут перед ним встала Истер Уитти. – Как, вы сказали, вас зовут? – Джослин Бруйяр. Я приехал из Парижа. Он рискнул улыбнуться, но улыбка вышла до того унылой, что получить такую в свой адрес ему самому не хотелось бы. – А вас? Как вас зовут? – спросил он последнюю девушку. – Меня… Че́рити, – ответила она с опозданием на такт, словно ей нужно было время подумать, и заправила в прическу крутой каштановый завиток, свесившийся на щеку. Черити. В учебниках английского американок звали Джейн, Мэри, Энн, Эмили. Уж никак не Шик или Черити, не Истер Уитти и не Манхэттен. И даже не Хэдли – разве что у Хемингуэя. Он скромно потупился. Если бы только поймать этого окаянного Кролика и улепетывающий с ним вопрос! – Я сбегаю за миссис Мерл, – предложила Истер Уитти тоном заботливой сиделки. – Я сама! Шик скрылась. Манхэттен поправила полотенце на голове. – Берегите Землю и пароходы, – фыркнула она загадочно. – Чтобы не иссякли наши источники снабжения сильным полом. – Ну, я пошла к плите, – сказала Истер Уитти. Но уйти и не подумала. Она чего-то ждала, как ждут темноты, чтобы увидеть огни фейерверка. – Выпьете что-нибудь? – приветливо улыбнулась она. – Девушкам миссис Мерл запрещает спиртное, но молодым людям… У вас, французов, наверно, свои вкусы?.. Ну же, говорите! – повысила она голос, скрывшись в стенном шкафу до завязок передника. – Осталась текила. Если с лимоном, текила – просто дар Божий. Как младенцы. Ну, я пойду… И опять Истер Уитти никуда не пошла. Приближались чьи-то шаги. – Миссис Мерл, нам надо сообщить вам кое-что, – почти кричала Шик (должно быть, хотела их предупредить) в холле. Миссис Мерл была пока лишь китайской тенью в форме чайника на стене и радостным голосом. – Спаржа! Не хотите же вы сказать, что нашли ее? – Нет, миссис Мерл, не хотим сказать. Отчего это все девушки тепло улыбаются ему? Так, наверно, улыбаются висельнику, поднимающемуся на эшафот. Алисин Кролик высунул лукавую мордочку из норы… и в мозгу Джослина молнией вспыхнул чертов вопрос, с самого начала не дававшийся в руки. Он открыл рот и снова закрыл его. Миссис Мерл оказалась дамой далеко за пятьдесят. Неумолимое время и рисовая пудра придавали маслянистую расплывчатость ее лицу, наверняка очень хорошенькому когда-то, да и сейчас еще вполне ничего. Платье, застегнутое на сотню крошечных пуговок, обнимало ее шею лиловым бархатом; выглядело это несколько старомодно, зато выгодно подчеркивало естественную мягкую рыжину пышной прически. Когда она подошла, протягивая руку, легкий аромат (что-то из бабушкиного сундука?) окутал Джослина. – Селеста Мерл. Я управляю этим пансионом. Чем могу вам помочь? – Джослин Бруйяр. Из Парижа. Я брониро… – Джос… ли́н? – повторила миссис Мерл. – Вы хотите сказать Джо́слин? Она назвала его на американский манер, французы произносят так женское имя Джослина. Да нет же. Он не Джослина. Он Джослин. Вот только Джослин по-английски произносится как… Ладно, к черту. Алисин Кролик больше никуда не убегал, он уселся, посмеиваясь, рядом и наконец подсказал ему этот – неуловимый, но теперь вполне ясный – вопрос. – Этот пансион… Здесь принимают только девушек? Миссис Мерл отступила на шаг. Ее руки поднялись, собираясь прижаться к щекам, но передумали по дороге и упали. – Oh dear, ну да. Исключительно девиц. Выключите радио, Истер Уитти, пожалуйста. Я не слышу, что говорит мне этот милый молодой человек. Милый молодой человек не произнес ни слова, но Истер Уитти повиновалась. Повисла гнетущая тишина. – Как… как такое могло случиться? – выдавил он наконец. – Вы же получили мое письмо. Я объяснил вам, что я… – Боже мой! Действительно, в письме было написано, что вы кузина мистера Стива О’Дэя. The cousin. Ох уж этот дикий и безалаберный язык, это же надо свалить мужской и женский род в одну кучу! – Сожалею. Я кузен Джослин. А не кузина Джослина. – Ох… dear, dear, dear… Одна рука, покинув щеку, указала на рамку под красное дерево, которую он не заметил, входя: ПАНСИОН ДЛЯ ДАМ Джентльмены, бойфренды, женихи (официальные и прочие) в комнаты, в коридоры и на лестничную площадку не допускаются. В ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ СЛУЧАЯХ ЗА РАЗРЕШЕНИЕМ НА ВИЗИТ ОБРАЩАЙТЕСЬ В ДИРЕКЦИЮ. Ротик какой-то шутницы приложил печать в виде поцелуя (помадой красивого смородинового цвета) с краю, как раз на слове «комнаты». – Я только что пересек Атлантику, – продолжал Джослин – он совсем приуныл и был близок к панике, – черт-те сколько проторчал в таможне, на паспортном контроле… В общем, уже поздно, а я знаю только один адрес в Нью-Йорке: ваш. – О, что вы, на улице мы вас не оставим. Бедный мальчик. Куда же вы можете пойти? Я знаю очень милый отель на Западной 22-й улице, там наверняка есть места… – Это совершенно невозможно! Я не могу пойти в отель! – Голос его сорвался. – Ни в какой отель я не собирался. Я приехал учиться в Пенхалигон-колледж. Стив О’Дэй указал мне ваш пансион… Стив, американский муж его кузины Одетты – они поженились через пятнадцать месяцев после высадки союзников в Нормандии, три года назад, – заверил его, что некая миссис Мерл, подруга его тети, держит boarding house с очень скромными ценами. Очевидно, Стив не знал о его… скажем так, женской ориентации. – Я написал вам от его имени. Вы согласились меня… – Конечно, конечно… Но я тогда не знала, что вы Джослин. Понимаете? Он сощурился: глаза заливал пот. – А нет ли чего-нибудь равноценного? Я имею в виду скромный пансион… для мужчин? – Скромность и мужчины? – вздохнула Манхэттен. – Не оксюморон ли это? – Лично я таких не знаю, – буркнула Черити. – Гм, гм, – кашлянула Шик. – Если и есть такие пансионы, в них совсем не место ягненку вроде тебя. – Миссис Мерл, – взяла слово Манхэттен, поправив большим пальцем очки. – Бедняжка проделал очень долгий путь. Нельзя ли всё-таки дать ему комнату на день или два? Он такой молоденький, совсем еще мальчик, он… |