Онлайн книга «Формула смерти»
– И вы ему что-то посоветовали, Вера Михайловна? – Да. Только советом это назвать сложно. Я ему сказала: Борис, поступай так, как тебе подсказывает совесть. Наверное, целый месяц после того вечера он был молчалив. Подолгу сидел в кабинете, ничего не делая, даже скрипку в руки не брал. А потом как-то я уезжала к подруге, поднимаюсь по лестнице, слышу музыку. Тихо открыла дверь, вошла в квартиру. Муж стоял у окна и играл. Тогда я поняла, догадалась: он принял решение, которое уже не изменит. – А в чем суть открытия, он не говорил? – Нет, никогда. Я лишь поняла, что его открытие очень опасное. – В каком смысле опасное? – Вы же знаете, он долго работал на военные программы, работал в закрытых институтах над очень секретными программами. Может быть, сейчас они уже не представляют большой тайны, а тогда, я вам скажу… – Догадываюсь, – произнес Сиверов. – Он изменился, очень сильно изменился. Сделал несколько разработок по уничтожению бактериологического и химического оружия, под него дали большие деньги. Несколько раз он лично встречался с Михаилом Сергеевичем Горбачевым, с Борисом Николаевичем Ельциным. Он был, в отличие от многий ученых, востребованным и, несмотря на преклонные годы, активно работал. Но я вам скажу, он все время чего-то опасался. – Я догадываюсь, – произнес Глеб. – Скажите, кто такой Н. Г.? – Н. Г.? – женщина задумалась. – Наверное, Николай Горелов. На похоронах мужа он очень хорошо говорил о Борисе Исидоровиче. – На похоронах все говорят о покойном хорошо или молчат. А кто такой А. Б.? – Даже не знаю. С фамилией на букву "Б" близких друзей у Бориса не было. Борис Исидорович хоть и был человеком придирчивым и требовательным, но всегда оставался справедливым, этого у него не отнять. Он мог случайно обидеть, но затем отходил, извинялся всегда первым. – Вера Михайловна, вы могли бы устроить мне встречу с Гореловым? – Почему бы и нет? Думаю, Коленька не откажет. Извините, я его так называю по привычке. Он, конечно, человек уважаемый и известный ученый, вы мне простите такую фамильярность. Сейчас я ему позвоню, и он вас примет. Думаю, мне не откажет. Вера Михайловна вернулась на кухню, держа в руках очки и блокнот в кожаной обложке. Она быстро нашла нужную страничку. – Вот телефоны, рабочий и домашний, сейчас я ему позвоню. Когда вы хотите встретиться? – В любое время. – Сейчас попробую. Хотите, я приглашу его сюда? Он приедет, и вы у меня поговорите. – Это будет удобно? – Конечно, – сказала Вера Михайловна, – это меня ничуть не затруднит. Если хотите, я вас оставлю наедине. Она взяла телефон, поставила аппарат на стол и по-стариковски медленно набрала номер. – Николай Матвеевич? – произнесла она в трубку. – Добрый вам день, это Вера Михайловна. – .. – Ничего, уже лучше. Знаете, Николай, я ведь буду не одна, люди приходят. Хочу вас пригласить, если, конечно, это вас не затруднит. – .. – Давайте в конце недели? – .. – В семь? Спасибо. Конечно, в семь, – сказала Вера Михайловна и положила трубку. – Что это вы ничего не едите? – она принялась накладывать на тарелку Глеба куски пирога. Простившись с Верой Михайловной, Глеб сбежал вниз, подошел к машине, осмотрелся по сторонам. Белая «Вольво» с темными стеклами проехала рядом с ним, проехала медленно. Глеб посмотрел на номер, запомнил его. Ничего подозрительного в автомобиле не было, машина как машина, таких в городе тысячи, но что-то заставило Сиверова напрячься, он и сам не мог четко определить что. Просто от машины, проехавшей в нескольких шагах рядом с ним, веяло чем-то недобрым, как от похоронного автобуса с черной полосой. Сидя у себя за компьютером, Глеб узнал номер машины, узнал, на кого она зарегистрирована. Затем по картотеке МВД узнал и адрес владельца. Но это ему не дало ровным счетом ничего, машина числилась за неким Ивановым Павлом Сергеевичем, проживающим в Крылатском. Несколько минут Сиверов разглядывал цветную фотографию владельца – за рулем сидел явно не он сам, а затем вновь принялся изучать записи академика Смоленского. * * * Плановая встреча с генералом Потапчуком была назначена на два часа дня. В это время Глеб обязан был находиться в условленном месте. В Потапчуке сторонний наблюдатель вряд ли разглядел бы генерала ФСБ. Он выглядел как простой бодрый пенсионер с неплохим достатком: хороший костюм, добротный плащ, густые седые волосы, уложенные старательно и не без изящества. Со стороны "Потапчук напоминал университетского преподавателя: умный взгляд, спокойное лицо, в руках портфель. Генерал взглянул на часы: было без трех минут два. Отворил тяжелую дверь подъезда и шагнул в полумрак, сухой и теплый. Огромная ребристая батарея парового отопления распростерлась над лестницей и дышала жаром, будто в ней тлели уголья. Над пустой банкой из-под кофе, стоявшей на подоконнике, вился синеватый дымок, кто-то из жильцов подъезда только что курил на лестнице. «Хороший табак», – подумал Федор Филиппович, поднимаясь по ступеням. Как и у всякого курильщика, завязавшего с вредной привычкой, у него обострилось обоняние. За дверями квартир шла обычная жизнь, звучала музыка, слышались детские голоса. В последние три дня генерал с удивлением ощутил, что здоровье возвращается к нему. То ли курил он мало, то ли дни выдались спокойные, но сердце уже не шалило, когда Федор Филиппович преодолел последний лестничный пролет. Потапчук даже не успел прикоснуться к кнопке звонка, а Глеб уже распахнул дверь. Это было удивительно, ведь окна квартиры выходили на другую сторону дома, и видеть то, как генерал входит в подъезд, Сиверов не мог. Глеб хитро улыбнулся и широким жестом пригласил Потапчука войти. – Хороший кофе пьешь, – принюхался Федор Филиппович. Кофеварка свистела, выдувая из своих недр последние капли священного для обоих мужчин напитка. – Просчитался я, – произнес Сиверов. – В каком смысле? – Быстро вы поднялись. Я думал, встречу вас на площадке. Потапчук повесил плащ на рогатую вешалку и прошел в большую светлую комнату. Ему здесь нравилось. Минимум мебели, много свободного пространства – ходи и думай. За столом Потапчуку думалось плохо, на ковре в кабинете он за годы службы протоптал себе хорошо видимую тропинку. – Вы человек пунктуальный, и ровно без пятнадцати секунд два часа я открыл дверь. Простое объяснение повеселило Федора Филипповича. Он даже не успел заметить, как перед ним на столе появилась тонкого фарфора чашечка, до краев наполненная густо заваренным кофе. Глеб хоть и был любителем почитать, но вне дома книг не держал. Если они появлялись, то непременно были связаны с делом, которым он занимался. От дальнозоркого Потапчука не скрылся притаившийся на верхней полке стеллажа между банками кенийского и колумбийского кофе томик по вирусологии. |