Онлайн книга «Генералы песчаных карьеров»
– Ты ешь и жди меня, а я скоро. Только смотри никуда не уходи, а то потеряешься. Зе, самозабвенно жуя черствый рогалик, кивнул. Дора поцеловала его на прощание и ушла. Полицейский, который объяснил ей, как идти дальше, так и шарил глазами по наливающейся груди. Растрепанные белокурые волосы развевались под ветром. Горели обожженные ступни, все тело ныло от усталости. Но делать нечего – надо было пройти весь квартал, чтобы попасть в дом № 611. Добравшись до № 53, она остановилась передохнуть и сообразить, что же она скажет хозяйке. Потом зашагала снова. Теперь ее мучила не только усталость, но и голод – нестерпимый, требующий немедленного утоления. Доре хотелось зареветь, упасть прямо на мостовую, под палящие лучи, и не шевелиться. Усталость да еще вдруг нахлынувшая тоска по родителям измучили ее. Но она все же собралась с силами и двинулась дальше. 611-й оказался настоящим дворцом. На качелях, подвешенных на манговой пальме, сидела девочка ее возраста, а паренек лет семнадцати раскачивал веревку. Оба смеялись. Это были хозяйские дети. Дора посмотрела на них с завистью, потом нажала кнопку звонка. Мальчик, не оставляя своего занятия, оглянулся на нее. Дора позвонила еще раз, и появилась служанка. Дора сказала, что хотела бы видеть дону Лауру. Служанка с недоверием оглядела ее, но в эту минуту мальчик отпустил качели и подошел к ним. Он скользнул внимательным взглядом по груди Доры, по выглядывающим из-под платья коленкам и спросил: – Тебе что? – Мне бы дону Лауру повидать. Я – дочь Маргариды, она приходила к вам стирать… Дона Лаура не знает, что она умерла… Паренек не сводил глаз с ее груди. Дора была красива: большеглазая, златовласая. Бабка у нее была мулаткой, а дед – итальянец. Маргарида говорила, что она вся в него, такая же белокурая… Под внимательным, неотрывным взглядом хозяйского сына Дора смутилась, опустила глаза. Тот тоже немного смешался и приказал горничной: – Позовите маму. – Сейчас. Он закурил, выпустил дым, сложив губы трубочкой, снова покосился на ее грудь. – Работу ищешь? – Ищу, сеньор. Ветер чуть приподнял подол ее платья, мелькнула полоска бедра, и в голове парня сразу зароились соблазнительные мысли: он представил себе, как по утрам Дора будет приносить ему кофе в постель и все, что за этим последует. – Я попрошу маму подыскать тебе место у нас… Дора поблагодарила, хотя ей было и неловко и страшновато от его нескромных взглядов. Тут подошла седовласая дона Лаура, а за нею – веснушчатая, но миловидная дочка, оглядевшая Дору с ног до головы. – Мама умерла у меня… Помните, сударыня, вы хотели меня взять? – А от чего же умерла бедная Маргарида? – От оспы, – сказала Дора, не понимая, что этими словами закрывает себе вход в этот дом. – От оспы? Дочка в испуге отшатнулась от двери. Паренек невольно сделал шаг назад и, подумав об оспинах на груди Доры, сплюнул от омерзения. – Место, которое я тебе предлагала, уже занято, – скорбным голоском произнесла дона Лаура. Дора вспомнила про брата. – Может быть, вам, сеньора, нужен мальчик – бегать за покупками, выполнять всякие поручения? У меня есть брат… – Нет, милая, не нужен. – Может быть, кому-нибудь из ваших знакомых?.. – Нет. Если узнаю, рекомендую тебя… – Она явно хотела отделаться от нее. Повернулась к сыну: – Эмануэл, у тебя есть при себе деньги? – Есть. Зачем тебе? – Дай мне два мильрейса, – и, получив монету, положила ее на столбик ограды: ей было страшно даже прикоснуться к Доре, она хотела, чтобы та ушла как можно скорее, не занесла в дом заразы. – Вот, возьми. Помоги тебе Бог. Дора пошла прочь. Хозяйский сын засмотрелся на ее округлые бедра, покачивавшиеся под тесноватым платьицем, но голос доны Лауры отрезвил его: – Дос Рейс, протрите-ка спиртом дверь и звонок. С черной оспой шутки плохи… Он отправился качать сестру на качелях, время от времени со вздохом вспоминая, какая замечательная грудь была у этой нищей девчонки. Зе на скамейке не оказалось. Дора в ужасе представила себе, что он пошел по улице, заблудился, пропал. Где его искать? Ведь города она совсем не знает… Ноги у нее подкашивались от усталости, от безысходности, от тоски по матери. Кроме того, очень хотелось есть. Она подумала, не купить ли хлеба (ведь теперь у нее было две тысячи четыреста рейсов), но вместо этого кинулась искать брата. Вскоре она увидела его: Зе ползал под деревьями в сквере и ел зеленые сливы. Дора хлопнула его по рукам: – Ты разве не знаешь, что от этого живот болит?! – Я кушать хочу… Дора купила хлеба, они заморили червячка… Весь этот день бродили они от дома к дому, и всюду им отказывали: страх перед оспой превозмогал любую доброту. К вечеру Зе просто падал с ног от усталости. Отчаявшись, Дора решила возвращаться домой, но так не хотелось быть в тягость беднякам-соседям, не хотелось идти туда, откуда вынесли гроб с телом ее матери и мешок, в котором шевелился еще живой отец. Она опять оставила Зе на скамейке в садике, а сама побежала купить хлеба, пока не закрылись булочные. Денег больше не было… Когда зажглись фонари, она сначала восхитилась этим зрелищем, но тут же испытала к городу враждебное чувство: он ничем не помог ей, только обжег ее ступни и измотал до полусмерти. Все эти красивые дома отвергли ее. Сгорбившись, вытирая слезы, она подошла к тому месту, где оставила брата. Он опять исчез. Дора обегала весь сад, пока не нашла его: Зе смотрел, как двое мальчишек – высокий крепкий негр и тщедушный белый – играют в «гуд». Она опустилась на скамейку, подозвала Зе. Заметив ее, мальчишки тоже поднялись на ноги. Дора развернула пакет с рогаликами, протянула один брату. Мальчишки смотрели на нее – негр явно был голоден. Она угостила их, и все четверо молча набросились на черствый хлеб (он стоил дешевле). Потом негр удовлетворенно хлопнул ладонью о ладонь и спросил: – Малец сказал, у тебя мать от оспы померла? – И мать, и отец… – Вот и у нас беда… – Отец? – Нет, не отец. Один наш паренек, Алмиро звали. – Устроилась куда-нибудь? – открыл рот молчавший до этого белый. – Нет. Как скажу про оспу, сразу гонят… Вот теперь Дора дала волю слезам. Зе играл шариками, которые мальчишки оставили на земле. Негр почесал в затылке. Щуплый поглядел сначала на него, потом на Дору: – Ночевать есть где? – Негде мне ночевать. Тогда он сказал своему товарищу: – Давай ее в «норку» сведем… – Девчонку?.. А что нам Пуля на это скажет? – Видишь, плачет… – еле слышно проговорил тщедушный паренек. |