Онлайн книга «Очень странные увлечения Ноя Гипнотика»
|
– Прямоугольная пицца, – отвечает Алан. – Которую я прикончил в классных «велосипедках». – Это два события. – Ты же велел не думать. – Справедливо, – признаю я. – Ладно, теперь одно событие, которое тебя огорчило. Или разозлило. – Мне в рюкзак подкинули записку: «Вали назад в свою Мексику». Пауза. – Блин. Опять? Он молча пожимает плечами. – Теперь хотя бы с подписью? – спрашиваю я. – А ты как думаешь? – Алан, это уже второй раз. Нужно сказать директору. – Во-первых, не нужно. А вообще-то, никакого «во-вторых» нет: просто не нужно, и все. – Но почему? – Потому что я не собираюсь тратить время на мудаков, которые понятия не имеют, о чем пишут. Разумеется, я не могу свалить «назад» туда, где ни разу не был. Но я утешаюсь, представляя, как от этой фразы у злоумышленников извилины завязываются узлом. – Завтра я присмотрю за твоим рюкзаком. – Вообще-то, нам и правда стоит съездить в Мексику, то есть по-настоящему. – Там полноценное военное положение, – возражаю я. – Проломленные черепа, весь фарш. – Особенно круто в Мехико. Еда и все такое. Выпить пару Cervezas [22]. И реслинг у них в большом почете, верно? – Ной Крушитель Черепов, к вашим услугам. – Боже, обожаю реслинг. Главным образом смотреть. Никогда еще сам не боролся. То есть с собой-то, конечно, боролся, если ты уловил намек. – Алан, я серьезно. – Ну еще бы, йо. Но тут не тебе решать, ладно? Я с таким дерьмом справляюсь по-своему. Издеваясь над умственными способностями противника… При всех своих детских замашках – а их у Алана миллион – иногда он меня просто поражает зрелостью суждений. – Но спасибо за поддержку, – добавляет он. – Я и правда на твоей стороне. Ну да, мы на время забросили Дина и Карло. И я, возможно, слегка отдалился. Но по-прежнему готов помочь в любой момент. – Знаю. И ты такой милашка, когда распаляешься. – Печально, до какой степени ты ко мне неравнодушен. – Я тебя умоляю, – говорит Алан, – моя страсть более чем небезответна. – Точняк. – Мне ли не знать. Я заметил, как ты на меня пялишься через всю комнату. – Какую комнату? – не понимаю я. – Да любую комнату. Ту, где я в тот момент нахожусь. – У меня нет привычки пялиться на людей через всю комнату. А если бы я и пялился, то совсем не по той причине, которую ты подразумеваешь. – Неужели? – Да, Алан. Потому что я могу считать человека привлекательным и при этом совершенно не желать с ним секса. – Да ты просто мастер дзена, бро. Пример для всех нас. – Тут ты угадал. Мы продолжаем смотреть друг на друга, игнорируя «Матрицу», и все это время я пытаюсь завести разговор о том, что действительно необходимо обсудить. Алан спрашивает: – А помнишь, в детстве мы вечно обсуждали, как поженимся? – Будем плести корзины в горах. – Есть из чугунных котелков. – Чугунные котелки и плетеные корзины, – киваю я, – вот о чем мы мечтали. – Какие высокие устремления. Снова молчим. Размышляем, совсем как Дин и Карло. Алан спрашивает, чего я жду от жизни, и я отвечаю: – Кроме плетения корзин в горах? – Ясень пень. Я пожимаю плечами: – Ты будешь смеяться. Алан возлагает правую руку на шорты: – Клянусь на «велосипедках», что не оскверню твоей мечты насмешкой. – Я бы хотел зарабатывать на жизнь тем, что живу. – В смысле как охотники и собиратели? – уточняет Алан. – Нет, в смысле, я хочу работу, которая мне не противна, хочу семью и любимых друзей. И чтобы думать не о своих поступках, а о том, кто я такой. Алан кивает. – Иногда меня беспокоит мысль, что это одно и то же. – Ага. – Ной? – Что? – Что с тобой творится? Я вздыхаю: – УКЛА. – И что? – Вы оба поступаете? Алан медлит, а потом: – Ной, мы с тобой тыщу раз обсуждали. Забыл? – И когда вы приняли решение? – Вэл-то давным-давно туда собралась. В УКЛА один из лучших факультетов фотоискусства. Она где-то вычитала, что сюжет там ценят выше технических аспектов, и сразу прониклась. Да и музыкальная сцена в Лос-Анджелесе впереди планеты всей, так что оба ее главных интереса совпали. – А ты? – Ты правда не помнишь? После стольких лет дружбы я даже по паре слов могу различить его обиду. – Прости, Алан. Я действительно не помню. Он кивает, но разочарование не спрячешь. – У Marvel штаб-квартира в Лос-Анжелесе, – говорит он. – Там есть места для практикантов, но берут только от восемнадцати и старше, причем нужно быть студентом аккредитованного университета. Я и решил, что УКЛА – идеальный вариант. В нужном месте, да еще вместе с Вэл. Одно к одному. Я слезаю с кровати и сажусь на пол перед телевизором. Алан следует моему примеру: – Ной! – Я собираюсь кое-что тебе рассказать. И даже если ты сочтешь мой рассказ дикостью, мне очень нужно, чтобы ты меня выслушал. Алан говорит «ладно», и я начинаю. Про вечеринку у Лонгмайров, про разговор с Ротором, последующий визит к нему домой, где меня, возможно, загипнотизировали, и про то, как дальше все пошло наперекосяк: странный рассказ соседа Лавлоков про Бога в пещере, превращение собаки, повторяющийся сон, мамин шрам, трансформация «Друзей» в «Сайнфелд», Вэл и перемена ее отношения к соцсетям, и, наконец, я добираюсь до самого Алана, переметнувшегося от DC к Marvel. Поначалу он молчит, и я ему благодарен. Никаких банальностей, фальшивого сочувствия – мы просто сидим на полу его комнаты в окружении продукции Marvel и слушаем, как агент Смит разъясняет суть Матрицы связанному Морфеусу. – Жалко, что они загубили вторую и третью, – нарушает молчание Алан. – В смысле? Он показывает на телевизор: |