Онлайн книга «Очень странные увлечения Ноя Гипнотика»
|
– «Перезагрузка» и «Революция». Полная ерунда. – Ага. – А все-таки Тринити дико крута. – Ага. – Ты говорил с Вэл? – Нет. Алан растирает лицо обеими руками, словно перезагружая голову. Я уже замечал у него этот жест, особенно когда мы вместе делали домашку и он пытался сообразить, как самолет, долетевший из пункта А в пункт Б за восемь часов, способен вернуться из пункта Б в пункт А за семь. – Ладно, – говорит он. – Мое тринадцатилетие. – При чем здесь это? – Давай попытаемся разобраться. Где мы были на мой тринадцатый день рождения? С тех пор как я приехал в Айвертон, мы с Аланом отмечали дни рождения вместе. Я прохожу через вращающуюся дверь тематических праздников, поездок в зоопарк, поездок в… «Дисконт». – И какой фильм мы там смотрели? – спрашивает Алан. Тот вечер врезался мне в память, потому что Алан на полном серьезе заявился в зрительный зал в костюме Бэтмена. Он хотел, чтобы я оделся Робином, но я струсил, опасаясь встретить знакомых. Помню, как жалел тогда, что придаю слишком большое значение мнению других людей. – «Темный рыцарь: возрождение легенды». Алан моргает, но мне трудно разобрать, удивлен он или нет. – Ладно, дальше. После фильма мы вышли наружу и ты сказал… что? Тот день положил начало нашим дебатам о Джокере и о том, кого мы считаем лучшим в этой роли. – Я сказал, что фильм мне понравился, но любимым он не станет, потому что я фанат Джокера. Ты отметил игру Хита Леджера, а я возразил, что, вообще-то, имел в виду Джека Николсона. И тут мы начали, ну… спорить. – Ной! – Что? – Единственный фильм про Бэтмена, который я видел, был с Джорджем Клуни. И он мне отбил охоту смотреть все остальные. В повисшей между нами тишине Нео и Тринити вовсю спасают Морфеуса из когтей агента Смита. Я смотрю прямо на Алана и почти боюсь задать вопрос. – Твой тринадцатый день рождения. Где мы были? – Мы пошли в кино, но только… – Только что? – Только на «Нового Человека-паука». Я смотрел второй раз, а ты – первый. – А когда мы вышли, что я сказал? – Какую-то чушь насчет того, что у Гарфилда Спайди получился лучше, чем у Тоби Магуайера. – Алан! – Что? – Про Человека-паука я смотрел только мультфильмы. Секундная пауза, и тут мне приходит в голову мысль. – Мамин шрам на лице. Ты знаешь, откуда он взялся? – Нет, – отвечает Алан. – Он у нее уже много лет. Я думал… ну не знаю, несчастный случай в молодости или вроде того. Нео, агент Смит и Тринити и куча сцен с участием вертолета, которые мне обычно нравятся, но сейчас совершенно по барабану. – Какая дичь, – говорит Алан. – Пожалуй, дичь – самое подходящее слово. – Так, ладно. Ладно, слушай. Все будет хорошо. – Да неужели? Ты обладаешь магическими силами, о которых я не подозревал? Умеешь перестраивать реальность, чтобы она обрела смысл? – Давай попробуем подойти с другой стороны. – И с какой же? – Забудем про перемены, – предлагает Алан, – и поглядим на то, что осталось прежним. И попробуем понять почему. – Ладно. – И что осталось прежним? – Ничего. – Ной! – На самом деле… ладно, да. Моя сестра. И пока что так и есть. После той вечеринки она буквально единственный человек в моей жизни, кто остался точно таким же. – Ладно, хорошо. – Упряма, как и прежде, – перечисляю я, – помешана на Одри Хепбёрн, говорит, как светская львица средних лет, одевается, как кукла Барби на крэке. – Ладно, а еще? Я пытаюсь сосредоточиться, но перед глазами маячит только комната из сна: человек в углу, цвета, вылезающие из стен буквы… – Мои странные влечения, – отвечаю я. – Твои… что? – Ты упоминал видео, где женщина стареет в замедленной съемке. – И что? – У меня есть некоторые… навязчивые идеи, можно сказать. Как бы перечень вещей, которые я не могу объяснить, но не в состоянии выбросить из головы. Их всего четыре, включая это видео. – А остальные три? – Фотография парня. Я нашел ее на полу в школе. – О, прикольно, ты тоже их собираешь? – Я серьезно. Помнишь, в прошлом году Понтий Пилот выступал после сбора средств для школьного журнала? – «Мет Гала». – Точно. А после концерта Пэриш пришел и разговаривал с… – Кто-кто? – Филип Пэриш. Настоящее имя Понтия Пилота. Алан усмехается: – Я и забыл, что его так зовут. – Но ты ведь помнишь, как он приходил к нам в класс? – Ага, – говорит Алан, но продолжает сдавленно хихикать. – Даже не знаю, почему это так забавно. Неужели его в натуре зовут Филип? – Может, хватит уже ржать? Он трясет головой, делает глубокий вдох: – Продолжай. – Короче, приходит он к нам в классе, рассказывает о своем творческом процессе, и вдруг его слегка клинит. – Да, я помню. Выскочил за дверь буквально на середине фразы. – Именно. Но перед этим у него из блокнота выпал снимок, который я на выходе из класса подобрал. – И что за снимок? – Просто какой-то парень… как бы улыбается, что ли. Но на обратной стороне есть надпись: «Свет слишком ярок. С любовью, Э.». – Кто этот Э.? – Понятия не имею. Но это мое второе странное влечение. Потом еще есть старик Зоб, такой пожилой дядька с… – Я догадываюсь с чем. – Ну да. Но он каждый день ходит одной и той же дорогой, и меня в нем что-то цепляет, будто в прошлой жизни мы дружили или типа того. Или нет, знаешь, на что больше похоже? Как в кино про путешествия во времени: видишь человека, который кажется смутно знакомым, а в конце фильма понимаешь, что ты и есть этот человек. – Ты тоже любишь ходить. – Вот и я о том же. – А четвертое влечение? – спрашивает Алан. – В общем, ты же читал Милу Генри… – Только не так, как ты, а как обычный человек. |