Книга Французский Трофей, страница 37 – Джеки Бонати

– Нужна половинчатая гипсовая шина, чтобы шов дышал, – распорядилась Женя, закончив операцию. Ей казалось, что пролетела она как миг, а прошло больше трех часов. Нужную шину тут же соорудили, и Этьен с фельдшером под руководством кости закрепили ее.

– Восстановится, Константин Евгенич? – спросила Катерина, собирая использованные инструменты в железный лоток.

– Восстановится. Тут свежий воздух, целебная вода и хорошее питание. Будет как новенький, – кивнула Женя, устало утирая лицо влажным полотенцем.

– Пойдем, помогу тебе умыться, – предложил Этьен, тоже оттерев руки от крови, впрочем, и ему вода и мыло не помешали бы.

– Пойдем умоемся вместе, – ответила Женя, поглядев на него. – Как ноги? Устали сильно?

– Идем, – согласился он. – Да ничего, гудят немного. Я во время операции о них и не думал, – признался Этьен. – Посижу пять минут и снова буду в форме.

– Скоро уже обед, тогда и отдохнем, – напомнила Женя.

Они вышли на улицу и стали умываться прямо возле бочки. В лагере была суета, только теперь она не была связана с переездом – ожидалась атака.

– Не сегодня-завтра ударят, – вздохнула Женя. – Останешься при Андрее Ионыче, помогать ему будешь, – велела она.

– Нет! – услышав это, Этьен категорично покачал головой. – Я с тобой поеду. На поле боя буду помогать тебе. Прикрывать тебя.

– Ты не сможешь, Этьен, – возразила Женя. – Ты еще недостаточно окреп, тебя там убьют.

– У тебя тоже еще рука не до конца восстановилась, – нахмурился он. – Как я могу оставаться здесь, если ты будешь там?

– С моей рукой все в порядке, – ответила Женя. – А как мне потом жить, понимая, что ты погиб из-за моей глупости?

– Почему ты так уверен, что я погибну? – спросил Этьен. Лицо его было все мрачнее. – Это я военный, а ты врач, вообще не должен быть на поле боя.

– Врач должен спасать людей, – ответила она. – Ты француз! Как ты пойдешь в атаку против своих!

– Я не буду никого убивать… если не понадобится тебя защитить, – ответил он. – Я просто буду тебя защищать.

– Этьен....пожалуйста, не надо. У меня душа будет не на месте, зная, что ты где-то тут в мясорубке боя, – тяжело вздохнула Женя.

– Ну хорошо… хорошо, – ему ничего не оставалось, кроме как согласиться. – Пообещай, что будешь беречь себя, – попросил он с мольбой в голосе.

– Конечно буду, – пообещала ему Ева. – А ты помогай Андрею Ионычу и Катерине, – попросила она. – Но побереги ноги.

– Хорошо, – Этьен пообещал это вполне искренне, сейчас-то он готов был за это поручиться, ну а что будет потом, дело другое.

– Вот и договорились. А теперь нагнись, я полью тебе, – велела она. Этьен послушно нагнулся и с Жениной помощью привел себя в порядок.

– Так значительно лучше, – потерев лицо, сказал он. – Что у нас сейчас по плану?

– Обед, – с улыбкой напомнила Женя. – Потом у больных тихий час, а потом твоя помощь понадобится тем, кто может немного гулять. Хорошо?

– Да, конечно, – Этьен кивнул и огляделся. – Пообедаем с фельдшерами или пойдем к Андрею Ионычу?

– Пойдем к Андрею Ионычу, – решила Женя, застегивая жилет. – Надо про операцию рассказать.

– Идем, – Этьен тоже привел себя в порядок и пошел вместе с ней в палатку главного врача, где уже привычно суетился Василий.

– А вот и мы, – улыбнулась Женя. – Не сильно опоздали? – спросила она, садясь за стол к Михайловскому. Василий как знал и накрыл обед на троих.

– Я все равно ждать вас собирался, – ответил Михайловский. Ворчание Василия он давно научился игнорировать. – Все хорошо?

– Да, все хорошо. Как раз закончили операцию, – кивнула Женя.

– Ну и слава богу, – кивнул врач и достал небольшую фляжку коньяка, чтобы добавить краски на щеки своим подчиненным.

– Вы успели отдохнуть после обустройства? – спросила Женя, когда все выпили и приступили к обеду. Тот был роскошным, в духе кавказской кухни – густой острый суп, пресные лепешки и мясо на углях.

– Да, Костя, я в порядке, – кивнул Михайловский, с удовольствием приступая к еде. – А ты как? Операция дала не слишком большую нагрузку на руку?

– С рукой все в порядке, – заверила его Женя. – Скоро можно будет снять швы и все будет как прежде.

– Это хорошо, – кивнул Михайловский и с некоторым беспокойством посмотрел на ноги Этьена – было заметно, что они отекшие.

– Он их бинтовать удумал, – пояснила Женя, проследив за его взглядом.

– Так делами заниматься легче, – нахмурившись, пояснил Этьен. – Боль не чувствуется почти. И так от меня толку больше.

– Сейчас толку больше, а потом придется вам деревяшки выстругивать! – обругал его Михайловский. – Я вас к койке прибинтую, если еще раз увижу подобное.

– Хорошо… Я больше так не буду, – по-детски повинился Этьен, склонив голову. Ему было странно, что эти люди так за него переживают, но очень приятно.

– Вот и хорошо, – кивнул Михайловский, а Василий принес чай и пирог. – Десерт, час отдыха и дальше работать, – распорядился он. – Нужно набраться сил перед атакой.

– Точно будет, да? – негромко спросил Этьен и посмотрел на Женю. Он не представлял, как будет ждать здесь, пока Женя будет там, на поле боя.

– Конечно будет, – кивнул Михайловский, тяжело вздохнув. – Куда же без этих атак. Дня через два, как сказали в штабе, но кто их знает.

– Чем позже, тем лучше, – вздохнул Этьен, потягивая ароматный чай с травами.

После обеда они с Женей поблагодарили Василия и Михайловского и вышли из палатки.

– Присядем где-нибудь?

– Да, с удовольствием. Хочешь, прогуляемся в долину? – предложила Женя.

– Я бы с удовольствием, но рисковать боюсь, – виновато пояснил Этьен, указав на свои ноги. – Если ты не против, давай посидим немного.

– Хорошо, тогда сюда, – она кивнула на скамью под натянутым тентом от дождя и солнца.

Устроившись там, Этьен вытянул ноги и блаженно выдохнул.

– Даже не верится, что где-то сейчас идет бой, – вздохнул он, наслаждаясь кристально-голубым небом над головой.

– Это точно, – Ева накрыла его руку своей. Эта незаметная для окружающих ласка очень много значила для нее – это живое тепло и крепкая сила близкого человека.

Ощутив ее прикосновение, Этьен перевернул руку, чтобы ладонь касалась ладони, и переплел их пальцы. В этом прикосновении было больше слов, чем можно было сказать вслух.

– Здесь так красиво. Не думала, что Кавказ и правда настолько живописен, – сказала тихонько Женя, оглядывая простор.