Онлайн книга «Смерть и прочие хэппи-энды»
|
Тауэрский мост, красивый при дневном свете, еще более элегантен ночью; Тауэр-42 [26] с зеленой освещенной крышей светится ярко, как огромный полированный изумруд. Люблю этот вид. Люблю Лондон. Раньше я даже не догадывалась, как сильно люблю. Я оборачиваюсь и ловлю на себе изучающий взгляд Гарри. Он откидывает голову назад и смеется, отмахиваясь от того, что для любого другого могло стать неловкой оплошностью. – Извини, но я просто… Не знаю. Наверно, не стоит продолжать эту фразу. Я просто. Точка. Он кивает, будто и сам немного сбит с толку. Будто для него эта встреча – тоже в какой-то степени сбывшаяся мечта. – Эта фраза мне подходит, – замечаю я. – Возможно, короткая, но я поняла. – Ты всегда понимала, верно? Между нами странное чувство, что все это так нормально и в то же время так хрупко. Словно мы оба хотим признать, как это печально, но боимся сказать вслух, чтобы не разрушить очарование. Некоторое время мы молчим, глядя друг на друга. – Давай не будем грустить? – предлагаю я. – У меня это не очень хорошо получается. – Да, не очень, – отзывается Гарри. – Думаю, теперь я это знаю. Могу я сказать всего один раз? Что мне очень, очень грустно. – Ха! Ну ладно. Но только один раз, – соглашаюсь я. – И если тебе интересно, мне тоже. Гарри протягивает мне меню напитков. – Извини, я начал без тебя. Ты готова сделать заказ? Я готов к дозаправке. – Я выпью свой обычный коктейль, – отвечаю я, хотя, по большому счету, мне все равно. В последнее время я не употребляю алкоголь, но, думаю, довольно странно прийти в коктейль-бар и не выпить. Спиртное для меня теперь на вкус как яд, но, наверно, говорить об этом не стоит. – Хорошо, – кивает Гарри. И я понимаю, что сказала это так, будто он должен знать мои вкусы. – Ты помнишь? – Эй! Сколько раз мы приходили сюда? Ты всегда пила одно и то же. – Как и ты. Держу пари, это водка с тоником. – Это обнадеживает, не так ли? – замечает Гарри. – Знать, что некоторые вещи не меняются. Он делает знак официанту и заказывает мне «Королевский джулеп» [27] и еще одну водку с тоником. – О, и бутылку воды, – добавляет он, глядя на меня. Он знает, что я легковес в этом деле. Я ощущаю, как напрягаются мускулы на моем лице, и понимаю, что я, видимо, вся – одна большая страстная улыбка. Я ничего не могу с собой поделать. К счастью, выражение его лица не меняется. Предупредительное, открытое. Его широко расставленные глаза блестят, как раньше. И все же теперь он выглядит немного по-другому. Не знаю почему. Еще недавно я бы ничего не сказала из вежливости – я бы просто сидела и молча гадала. Но теперь мои приоритеты сместились: больше нет времени сидеть и гадать, поэтому я решаю выяснить. – Ты выглядишь отлично, Гарри, – ляпаю я, – но что-то в тебе как будто изменилось. Что это? Прямолинейность, как оказалось, раскрепощает. – Да? – Он ощупывает свое лицо кончиками пальцев. – В каком смысле изменилось? – Понятия не имею. В каком-то. Только, пожалуйста, не говори, что ты вколол себе ботокс! – Я что, похож на парня, который колет ботокс? «Да!» – думаю я, но отвечаю: – Нет. – Я еще не настолько храбрая, чтобы говорить все, что я думаю. Потом до меня доходит: – Ты что-то сделал со своими зубами? – О-о! Мои зубы. – Он проводит языком по сияющей верхней челюсти, словно вдруг вспомнив о ее существовании. – Я поставил виниры. – Красиво! – Спасибо. – Но почему? Я не думала, что ты из таких парней. Гарри пожимает плечами: – Если действительно хочешь знать, мне предложила это сделать Мелисса. – В самом деле? Я ощущаю, как внутренне ощетиниваюсь при одном упоминании ее имени. Ее сразу стало как будто очень много. И подобная реакция вызывает раздражение у меня самой. На что я только надеялась? На счастливое воссоединение? – Никогда не думала, что тебя беспокоят зубы. Гарри замечает, что мой тон изменился, и неловко откидывается на спинку стула, свесив руку. – Меня – нет. Ее беспокоили. – А если бы я попросила тебя исправить зубы, ты бы это сделал? Полегче, зеленый дракон, полегче! – Зачем? Разве они тебя беспокоили? – Нет. По правде, мне они нравились. У твоего слегка кривого резца была какая-то индивидуальность. Гарри смеется: – Именно поэтому я сейчас с тобой. – Ну… и еще потому, что я умираю. Я ощущаю, как он напрягается. Что ж, у меня было три недели, чтобы привыкнуть к такому положению дел. – Прости меня, дорогая. – Давай сменим тему. Я не хотела заговаривать об этом… Так где ты был? Я имею в виду твою поездку. – В Мюнхене, – отвечает он. – Следующая остановка – Милан. – А мне нравится твоя жизнь. – А вот сейчас ты на самом деле меня расстраиваешь. – Я этого не хотела. Просто мне нравится слушать рассказы о приятных вещах. – Но это, однако, работа. И не настолько уж приятная. – А как Мелисса? Гарри едва не подпрыгивает на месте. Но я ничего не могу с собой поделать – мне нужно знать, и я решила спросить, раз уж он все равно расстроился. Он отбрасывает назад свои волосы. – Я слышал, она в порядке. Мы больше не вместе. Я думал, ты знаешь. Теперь моя очередь подпрыгивать. – Нет, не слышала… Мне очень жаль, Гарри. – Нет, тебе не жаль. – Ты прав. Не жаль. Мы обмениваемся понимающими улыбками, а потом хохочем. Вот так новость! И что, интересно, она значит? – Так что же случилось? – Ничего такого уж эпического, – отвечает Гарри. – Просто чувства сошли на нет. – Он глубоко вздыхает. – Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом? – Конечно. Должно быть, это все еще больно? Он бросает на меня обеспокоенный взгляд. – Нет. Просто не хочу расстраивать тебя разговорами о ней. Я в курсе, что сказал уже слишком много. Давай скажем так: это был не мой звездный час. |