Онлайн книга «Нет ничего сильнее любви»
|
После третьего бокала коньяка разговор зажурчал, как веселый ручеек, и все больше места в этом ручейке отходило хорошим воспоминаниям. – Кофе будешь? – Ленка потянулась к своей чашке, ее движения были неловкими. – Слушай, я уже хорошо пьяная. Голова Галки качнулась, и она уставилась неподвижным взором на поднос: – Ну и хрен с ним… – С кем? – переспросила Лена. – С ними со всеми! И она снова разлила коньяк по бокалам нетвердой рукой. – Слушай, ты самая лучшая подруга в мире, – она уронила голову вперед и снова подняла. – Я тебя обожаю, ты поняла? – Поняла! Я тебя тоже обожаю. – Дай я тебя поцелую, – она потянулась к Галке. – Не надо, мы поднос свалим. – Ну и хрен с ним… – Не надо… Я уберу… Галя переставила поднос на тумбочку и не заметила, как свалила «колобка», и тут же комнату огласил звон. – О! У нас появился третий! – воскликнула Ленка. – Нам третий не нужен! – Галя сползла с дивана, подняла «колобка», дала ему по шапке и нетвердой походкой вышла в коридор. Там она открыла входную дверь и тут же закрыла, оставив затихший будильник на площадке. – Ты куда его дела? – спросила Лена, увидев на лице подруги загадочное выражение. – Я же сказала, хрен с ним! И тут женщины услышали Настин голос: – Эй, что тут происходит? Они переглянулись и, прыснув, втянули головы в плечи. Настя вбежала в комнату в куртке и шарфе, обмотанном вокруг шеи, в руках она держала «колобка». – Вы чего это его выбросили? – она переводила удивленный взгляд с Ленки на Галю. – Мы не выбросили, – с невинным видом ответила Галка, – он слишком громко тикает… – Тогда надо было в кухню вынести или в кладовку, – она уставилась на поднос, – по какому поводу пир? – Просто так, – Галка пожала плечами. – А ты не замерзла? – Нет. – Ты голодная? – Да, – она задержала взгляд на блюде с пирожными. – Пойду руки вымою. – Сначала поешь, а сладкое потом, – сказала Галка. Настя потопталась, поставила будильник на тумбочку, сняла куртку, шарф и села на край дивана. – Галя, а что значат слова Зозули? – она поправила рукой рассыпавшиеся по плечам волосы. Женщины обменялись быстрыми взглядами. – Понятия не имею, – Галя захлопала ресницами. – Иди поешь… – Он непорядочно поступил, да? – Ни в коем случае! – воскликнула Галка. – Так за что он просит прощения? – Настя сдвинула брови. – Да кто его знает, – Лена пожала плечами, – может, все потому, что он верующий… Осознал что-нибудь, переоценил… – она икнула, выпучила глаза и стыдливо прикрыла рот рукой. Галя шумно втянула носом воздух и посмотрела на Лену: – Все, надоело, сейчас все расскажу… Гори оно все огнем! Он за мной не ухаживал, у него жена была такая, что он вообще по сторонам не смотрел! Но она умерла, вот… – она опустила вниз уголки губ. – Эх, такая девка была… Супер! И померла! От аборта, – Галя досадливо махнула рукой и замолчала. – А при чем здесь ты? – с недоумением спросила Настя. – Я при чем? – Галка вскинула на нее пьяные глаза. – Я ни при чем… Это дедушка Вадим… – она снова замолчала. – Дедушка Вадим? Что дедушка Вадим?! Галя скривилась, будто держала во рту что-то кислое: – Это давно было, очень давно… Прошло… почти двадцать лет. Дедушка сделал этот аборт, и все… Алла умерла. Да… А дедушку посадили. Пять лет дали… – Вот так поворот… – лицо Насти приобрело серьезное выражение. – А почему я об этом ничего не знаю? – Дедушка не хотел, чтобы ты знала. Люди это… О таком не говорят. Лицо Насти вытянулось. В комнате воцарилась тишина, было слышно, как за стенкой, у соседей, тихо скулит собака, а уж про будильник и говорить нечего – казалось, что от его тиканья сотрясается весь дом. – Вот такие дела, – подытожила Лена, разглядывая ковер на полу, – Галь, давай еще по пятьдесят. – Давай! Они наполнили бокалы на треть и снова выпили. – Если не хватит, закажем с доставкой на дом, – сказала Лена, – жалко, Настюша, что тебе не двадцать один год… Так бы в магазин смоталась… Опустив подбородок на грудь, Настя хмурилась. – Прямо шекспировские страсти. А дедушка странный… Он что, думал, я буду меньше его любить из-за этого? – она недоуменно пожала плечами. – Смешно даже… Для меня он самый замечательный дедушка на свете. Да, она обожает деда с первого дня. А уж что делалось с Вадимом Григорьевичем, когда Настя в десятом классе сообщила, что будет поступать в медицинский! Он купил ей белый халат по фигурке и на каникулах брал на работу. Настя была на седьмом небе от счастья, порхала по больничным коридорам, выслушивала похвалы от пациентов в адрес дедушки, подсаживалась к медсестрам на постах, заглядывала в манипуляционную, а потом делилась с дедом впечатлениями. А чудо новой жизни внутри женщины, ее беспомощность в момент родов произвели на девочку неизгладимое впечатление. И самое главное произошло в конце одиннадцатого класса – дедушка позволил ей наблюдать роды, и вот тогда она твердо решила стать акушером-гинекологом. – Я позвоню ему и скажу, что уже знаю, – с воодушевлением произнесла Настя, – и скажу, что люблю его еще крепче, потому что мне его жаль, я уже понимаю, что такое врачебная ошибка, – в ее глазах блеснули слезы. – А вот этого не нужно, – Галя протестующе вскинула руку, – он сильно расстроится. Так это не делается, надо выбрать момент. И не по телефону… – Я считаю, Галя права, – поддержала подруга. На Настином лбу пролегли поперечные складочки. – Хорошо, потом… Да, мне сложно понять, что творится в его душе. Я не была свидетелем всего этого, через себя не пропускала, – задумчиво произнесла она. – Ему будет больно, поверь, – Галя кивнула. – Даже не знаю, как вы это пережили. – А мы не пережили, – Галя сдвинула брови, – мы все еще живем с этим. – Живете? Зачем? С этим не нужно жить. – Это не от нас зависит, – она мотнула головой. – Неправда, все зависит только от нас, – возразила девушка. – А она у меня очень умная, – Галя подняла вверх указательный палец, – вся в маму. Ох, как же я скучаю по Кате, – она тяжело вздохнула. – Прошлое, Настюша, от нас совсем не зависит, и перечеркнуть его невозможно, – Галя криво усмехнулась, – это очень грустно… |