Онлайн книга «Самшитовый лес»
Радиостанцию построили очень быстро. Время было голодное и нэпманское. Благуша была текстильная и воровская. На строительство привезли первые мотки проволоки, и в ту же ночь их украли, а сторожа убили. Молодые супруги ждали ребенка, и мама боялась, когда отец поздно возвращался с работы. Однажды холодной ночью отец возвращался вместе с физиком. Древний «фиат», на котором они ехали, тарахтел по заснеженным улицам окраины. Остановились. Вылезли. – Сколько осталось? – спросил отец, застегивая кожаную тужурку. – Меньше суток. С наступающим вас. – И вас так же, Владимир Дмитриевич. Они пожали друг другу руки, и физик, приподняв зеленую инженерскую фуражку, сел в свой «фиат» и укатил. Полная луна светила в холодном небе. Отец шел по улице, заложив руки в карманы кожанки. Слабо горели редкие фонари. Тягучая музыка доносилась из окна пивной. Пошли заборы ткацких фабрик и домишки, спящие среди голых деревьев. На углу перед булочной маячил пьяный. Отец подошел к крыльцу булочной, из двери которой пробивался свет. Отец поднялся по ступенькам и открыл дверь. Посреди булочной несколько бледных человек стояли с поднятыми руками перед мужчиной с наганом. Кто-то возился в кассе. На полу стонал старик. Все обернулись к двери. Наган уставился отцу в кожаную куртку. – Ложись! – вскрикнул отец и взметнул вверх блестящий круглый предмет. Все упали на пол. Из кассы выскочил человек в тельняшке под пиджаком. – Бомба! – крикнул первый с пола, и второй кинулся на землю. – Наганы на середину, – сказал отец. На пол полетели наганы и парабеллум. Покупатели бросились на бандитов и стали выкручивать им руки назад. Отец опустился на корточки перед стариком. Старик посмотрел на него мутным глазом. – Подыми меня, – сказал он. – Плечо зашибли… вот бандиты… Я на них полез спьяну. Отец покачал головой. Подскочила девочка лет десяти. – Дедушка, – сказала она. – Подержи, – сказал отец и протянул девочке блестящий предмет. Девочка в страхе отступила. – Не бойся, – сказал отец. – Это консервы. Рыбные. Все повернули к нему головы. Девочка взяла банку консервов. Отец стал поднимать старика. – Товарищ начальник, этих куда? – спросил продавец с огромным хлебным ножом. – В милицию, – сказал отец и повел старика к выходу. Он толкнул дверь ногой. Светила луна. Пьяного на углу уже не было. – Далеко вести? – спросил отец. – Мы туточки… за углом, – сказала девочка, с восторгом глядя на отца; на кожаную куртку, на чистый белый воротничок, на темный галстук. В свете луны блестели большие глаза девочки и консервная банка, которую она прижимала к груди. Отец отвел старика и пошел домой. Отворил дверь. – Коля… – сказала мама необыкновенно богатым грудным голосом. Он осторожно усадил ее на стул. Мама вытерла глаза. – Что ты так поздно? – Заканчиваем, – сказал отец. – В общем, даже закончили… – Ты все не шел… не шел, – сказала она. – Ну-ну, – сказал он. – Что ты… – Говорят, булочную ограбили… – Врут… – убежденно сказал он. – Врут. – Коля… – укоризненно сказала она. – Я же дочку жду. – Дочка – это хорошо, – мечтательно сказал отец. Я родился в ту ночь, когда достроили радиостанцию. Отец часто рассказывал мне об этой ночи. …Дядька в белом халате потрогал за плечо отца, и тот поднял заспанное лицо. Приоткрылась дверь в соседнюю комнату, и стало слышно, как надсадно плачет ребенок. Вообще-то, мне говорили, что я был не очень крикливый. – Мальчик. Вес четыре кило. Полейте мне на руки, – сказал доктор, засучивая рукава халата. Он взял мыло и стал над тазом, и отец начал лить ему воду на руки из эмалированного голубого кувшина. – Как сына назовете? – Мы хотели Катей, – сказал отец. – Мальчика Катей нельзя, – сказал доктор. – Вам нездоровится? – Не спал… – Отец потер лоб. – Сына можно посмотреть? Доктор мыл руки тщательно. Каждый палец отдельно. Надсадно плакал ребенок… – Доктор, что с сыном? – спросил отец. – Нужны дрова… Хотя бы три-четыре полена… Главное – тепло, а у вас… хы-хы… пар идет. – Доктор подышал открытым ртом. – Для грудного младенца холод – это смерть. Он протянул мокрые руки, и отец хотел вложить в них деньги. – Полотенце… – сказал доктор и, обойдя его, взял полотенце. Он стал вытирать руки, тщательно, каждый палец отдельно. Отец понял и сунул ему деньги в карман. – Ну, зачем это? – сказал доктор и повеселел. – И потом, бросьте курить. Необходимо ради сына. Назовите его Алешей. Великолепное имя… Вам нравится? – Да… – сказал отец. – Дрова я сейчас достану. Отец стоит в полутемной каморке и держит в руках деревянного пучеглазого коня. Он слышит шорох и оборачивается к давешней девочке. – Значит, спит дед… – говорит он. – Он выпимши. – Жаль, – говорит он. – Я хотел у вас дров разжиться. Он ставит коня на пол. Рядом со вторым таким же. – Дед, что ли, мастерит? – спрашивает он. – Ага… из полена… вон из етого… На базаре продает, – говорит она и протягивает ему полено. Отец смотрит на девочку. Подержав полено, он ставит его торцом на стол. – Сколько из полена коней выйдет? – спросил он. – Три коня. Он лезет в карман и вытаскивает комок денег и смотрит на поленья, на ветхое платье девочки, на ее дырявый платок, на ее рваные валенки. – Сейчас за деньгами схожу, – говорит он и идет к дверям. Он выходит наружу и широкими шагами пересекает заснеженный двор. – Дяденька… – слышит он тонкий голос и останавливается. Девочка догоняет его, проваливаясь в снегу, неся в охапке три полена. Он пошел к ней навстречу, и они встретились посреди двора. – Дяденька, возьмите, – сказала она и обронила поленья в снег. Он с жадностью посмотрел на поленья. – У меня столько денег нет, – сказал он. Девочка повернулась и пошла домой, вытягивая при каждом шаге ногу из валенка. Он догнал ее, взял за плечо и повернул к себе. Она смотрела исподлобья. Он поцеловал ее в лоб и сунул в карман комок денег. Потом повернулся и, подобрав поленья, понес их к дому. |