Книга Сердце яростное и разбитое, страница 58 – Бриджид Кеммерер

– Мои извинения, – говорю я.

Грей хмурит брови в недоумении.

– Они ни к чему.

Голова оленя повернулась вбок на рогах, и глаза мертвого животного словно с осуждением смотрят на меня. Я морщусь и отвожу взгляд в сторону.

Грей наблюдает за мной, после чего берет свой конец палки.

– Готова?

Нет, не готова, но я киваю.

В этот раз Грей принимает на себя бо льшую часть веса, но даже так меня хватает всего на две минуты ходьбы. Олень снова падает на землю. Я жадно ловлю ртом воздух.

– А мы точно не можем протащить его волоком? – с трудом выдавливаю я.

– Думаешь, он будет весить меньше, если мы будем его тянуть по земле?

Грей даже нисколько не запыхался. Я смотрю на него с недовольством и провожу рукой по лбу, чтобы утереть пот.

– Нам нужна шкура, – поясняет он и вытягивает руки вверх, разминая плечи. Это единственный признак того, что ему тоже сложно тащить на себе тушу оленя. – Благодаря ей у нас будет хорошая история для тех, кто может встретиться на пути. Чем севернее мы будем, тем чаще в лесах будут встречаться звероловы и торговцы мехом.

Упоминание звероловов и торговцев мехом заставляет меня помрачнеть. Я берусь за палку.

– Я готова.

На этот раз я едва прохожу двадцать пять шагов. Завтра у меня на плече будет отменный синяк. Я прислоняюсь к дереву и пытаюсь отдышаться.

– У тебя исключительная меткость, – говорит Грей. – Где ты научилась так стрелять?

– У нас каждый год проходят конные игры, – отвечаю я и, хотя дышу прерывисто, с удовольствием поддерживаю отвлеченную тему. – Королевские дома Силь Шеллоу присылают своих чемпионов. Стрельба из лука, заезды на лошадях и прочее. У вас подобные состязания не проводятся?

Грей качает головой.

– Стражники иногда сражаются, чтобы развлечь знать, но ничего специально организованного.

– Как жаль. «Испытания королевы» довольно захватывающее зрелище, – я улыбаюсь, отдаваясь воспоминаниям. – Это время праздника.

Грей не улыбается.

– Для меня странно думать о том, что в Силь Шеллоу могут что-то праздновать.

Я отшатываюсь, вспоминая о том, как Тайко сказал, будто моя матушка поедает тех, кого казнила.

– Я не хотел никого обидеть, – говорит Грей, но интонация его голоса заставляет меня сомневаться в искренности его слов. До того, как я успеваю задать ему вопрос, Грей берет конец палки и взваливает его себе на плечо.

Я стискиваю зубы и следую его примеру. С каждым разом олень кажется все тяжелее и тяжелее.

Я говорю рваными фразами, жадно хватая ртом воздух после каждой из них.

– Моя сестра. Нолла Верин, лучшая. Она всегда, занимает. первые места в. скачках, – я перевожу дыхание. – Я неплохо обращаюсь с луком, но она лучше. Многие лучше меня в этом. Многие участники. используют. жесткие приемы. чтобы победить. Я не люблю. Я не люблю жестокость. и все равно. я жду состязаний каждый год. Еда, светские приемы. Мне говорили. говорили.

– Лия Мара, опускаем.

Я бросаю палку и упираюсь ладонями в колени. Теперь в лесу так темно, что я едва вижу Грея. Его силуэт чернеет в ночи. Мы прошли очень мало, я жду, что он сейчас скажет, что лучше попросит Джейкоба помочь ему.

После того, как матушка объявила свою преемницу, я стала ощущать себя пустым местом в собственном доме. Я чувствовала себя ни на что не годной.

После неудачи с Рэном и сейчас, когда у меня ничего не получается с Греем, я чувствую, что не только в стенах родного дворца я бесполезна, но и здесь.

Тем не менее, Грей не говорит, что нужно позвать Джейкоба. Он молчит некоторое время, и я не ничего не имею против этого, потому что пытаюсь размять затекшие плечи. В конце концов Грей продолжает:

– До лагеря осталось метров двести. Справишься?

Двести метров или двести километров – это уже неважно. Я вздыхаю и взваливаю палку себе на плечо.

– Думаю, да.

– А я вот уверен, что справишься, – говорит он таким тоном, будто мне стоит этим всем гордиться.

Я обливаюсь потом, пошатываюсь при каждом шаге и изо всех сил стараюсь не упасть.

– В королевской страже нас учили владеть оружием, но это было не главным, – начинает Грей, будто мы ведем обычную беседу, а я вовсе не ловлю ртом воздух на каждом шагу. – Нас обучали тому, чтобы мы видели себя отдельно от остальных людей. Как особая группа. Каждый день начинался с вопроса и ответа. Кто вы такие? Мы Королевская гвардия.

– Солдат. Солдат моей матушки. – я делаю прерывистый вдох. – Тренируют так же.

– Если один стражник не подчиняется приказам, то весь отряд будет наказан. Так быстро добивались сплоченности и послушания.

– Еще бы, – я едва не спотыкаюсь о камень.

– Через некоторое время, – продолжает Грей, – стражник начинает видеть во всех тех, кто не входит в отряд, потенциальную угрозу. Мишень. Приказам следовать проще, когда ты постоянно находишься в режиме «оценил и оставил без внимания» или «оценил и приступил к действию».

Я едва слушаю, что говорит Грей. Мое внимание сосредоточено на том, чтобы переставлять ноги в темноте, и на тяжести палки, которая давит мне на плечи.

– Мне нужно отдохнуть.

– Мы почти пришли. Смотри только на костер впереди.

Я смаргиваю льющийся на глаза пот и вижу светящееся пятнышко среди деревьев. Я заставляю свои ноги двигаться вперед.

– После того, как твоя мать вторглась на территорию Эмберфолла, – продолжает Грей, – все из Силь Шеллоу стали представлять собой угрозу.

Я приподнимаю потными ладонями палку, чтобы дать плечам небольшую передышку. Часть меня хочет ускорить шаг. Другая часть меня предпочла бы упасть лицом в мох.

– Так что, когда я сказал, что для меня странно думать о том, что в Силь Шеллоу могут что-то праздновать, это потому, что я забыл, что твои люди хоть нам и враги, но они все равно обычные люди.

Мы никогда не дойдем до костра.

– Да. Они обычные люди. Все мы люди.

– Ты права.

Я зажмуриваюсь.

– Я не могу, не могу.

– Ты сильнее, чем думаешь. Шаг вперед.

Я делаю шаг вперед.

– Еще.

Я перестаю считать оставшиеся шаги. Я больше не вижу костра, и вместо этого смотрю на движения Грея в темноте. Его голос подействовал на меня подобно гипнозу. Еще. Еще. Еще.

Когда Грей, наконец, останавливается, это происходит так неожиданно, что я едва не выхожу из-под палки.

– Черт меня побери, – Тайко открывает рот. – Это что, рогач?