Книга Отдел деликатных расследований, страница 54 – Александр Макколл Смит

Ульф ждал.

– Я сообщил ей, что мы остановились в этом спа. А она сказала, что знакома с хозяевами – с Балтсером и его женой.

Ульф до сих пор не мог понять, к чему клонит Блумквист, но тот не замедлил пояснить:

– О людях многое можно узнать по книгам, которые они читают.

– Вот как?

– Возьмите, к примеру, Эрика – ну, который работает у вас в конторе. Он читает книги про рыбалку. И это говорит нам, что он интересуется рыбалкой.

– Он и сам нам это говорит. Причем довольно часто.

Но Блумквиста было не так-то просто сбить с толку.

– Я сказал ей, мол, они наверняка много читают. Но она в последнее время спрашивала особые, редкие книги, которые им даже пришлось запрашивать у других библиотек. Там целая система.

Ульф уже был готов сказать, что не видит, какое отношение все это имеет к делу, но что-то его остановило, и он не стал прерывать многословные рассуждения Блумквиста.

– Она заказывала книги по ликантропии, – с торжеством закончил Блумквист. – По крайней мере, так мне сказала библиотекарь.

Ульф немного помолчал. Человек, который становится волком: странная это была одержимость – один из тех мифов, которые по какой-то причине легко завладевают человеческим воображением, несмотря на то что не имеют никакого отношения к действительности. Наконец он сказал:

– Так, значит, нам следует заключить, что ее муж – вервольф?

Блумквист безмолвствовал.

– Ну же, Блумквист, это вы всерьез так считаете?

Блумквист отвел взгляд.

– Я не высказываю никаких обвинений, – сказал он. – Я просто докладываю, что мне рассказали.

Ульф добытые Блумквистом сведения не оценил.

– Скажу прямо: единственный вывод, который мы тут можем сделать, – это то, что Аньел увлекается всякой паранормальной чепухой. Это со многими бывает. Инопланетяне, экстрасенсы и тому подобное. Люди падки на подобные вещи.

– Может быть, и так, – ответил Блумквист. – Но что, если Балтсер и в самом деле вервольф?

– Вервольфов не бывает, – сказал Ульф.

Блумквист пожал плечами.

– Я просто доложил о том, что услышал, – снова сказал он. – Я не говорю, что я верю в вервольфов.

– Вот и хорошо, – ответил Ульф. – Не хотелось бы мне сдавать вас в психушку. Насколько я понимаю, в сумасшедших домах полно народу, который верит в вервольфов и тому подобное. Не ступайте на эту дорожку, Блумквист.

– А мы посмотрим, – сказал Блумквист. – Просто посмотрим, что будет сегодня ночью.

– Чепуха, Блумквист. Это просто чепуха.

– Не каждый подумал бы, что это чепуха, – продолжил Блумквист. – Вы видели его запястья? Видели, какие они у него волосатые?

– Видел, – ответил Ульф. – Но послушайте, Блумквист, вервольфов нет. И вообще, какое это имеет отношение к чему-либо?

– А вой? – вопросил Блумквист. – А шевелящиеся кусты?

– Но это же просто смешно. Пусть это даже делает Балтсер – что крайне маловероятно, – зачем ему пугать своих же постояльцев?

– Затем, что он ничего не может с этим поделать, – ответил Блумквист. – Если уж начал превращаться в волка, прекратить просто невозможно.

Это для Ульфа было уже чересчур.

– Нет, в самом деле, Блумквист! Все это совершеннейшая ерунда. Вы ведь не пили, нет?

Блумквист был явно оскорблен в лучших чувствах.

– Конечно же, нет, – с упреком ответил он.

Ульфу немедленно стало стыдно.

– Простите. Я не это имел в виду. Просто… Ну, понимаете, вервольфов не существует. Их просто нет, и всё.

– Существуют, господин Варг. Вы можете думать, что вам лучше знать, но попробуйте поговорите с людьми из глубинки. Узнайте, что они думают на этот счет.

– Мне все равно, что там думают люди, – ответил Ульф. – Людям можно скормить все, что угодно. Я не стал бы строить свои убеждения на чужих суевериях, даже самых курьезных.

– Что ж, – сказал Блумквист. – Вы в своем праве. Но, знаете ли, я уверен, что не ошибся.

Потом он довольно сердито добавил:

– Вы же сами спросили, что мне удалось обнаружить, господин Варг. Вот я вам и рассказал.

Ульф снова почувствовал себя виноватым.

– Я знаю, Блумквист, знаю. И мне очень неловко – мне совсем не хотелось, чтобы это прозвучало так… пренебрежительно.

Блумквист оттаял.

– Что ж, давайте посмотрим, что произойдет сегодня ночью, – сказал он. – Я в соседнем номере. Разбужу вас, если что-то услышу.

– Я сделаю то же самое для вас, – ответил Ульф.

Ульфу снилась Летта. Спустя какое-то время после ее отъезда она все продолжала ему сниться – часто, почти каждую ночь, вспомнил он. Сны эти были путаными, сбивали с толку, как бывает, когда снится кто-то, кто уже умер: он здесь, он с нами, и в то же время его нет, потому что он мертв. Также было и с Леттой: в его снах она все еще жила с ним, но в то же время он знал, что она его оставила; и все, что ему нужно было сделать, – сказать ей, какую ошибку она совершила, и когда она поймет его, то, конечно, вернется к нему, но во сне он потерял голос и никак не мог найти слова, которые вернут ее к нему. А потом он просыпался, чувствуя сожаление, и пустоту, и боль.

В этот раз во сне он вел с ней разговор – в каком-то незнакомом месте. Она сидела в машине, а он говорил с ней, наклонившись к опущенному окну. За рулем был кто-то еще, но он никак не мог разобрать, кто это. Должно быть, ее новый мужчина, подумал он – хотя новым его назвать уже было сложно: Летта ушла от него уже четыре года назад. Она бросила его ради гипнотизера, выступавшего на сцене, – датчанина, который жил в Швеции вот уже пятнадцать лет и который зарабатывал на жизнь своими шоу – а также гипнотерапией, помогая отчаявшимся курильщикам и тем, кому не хватает уверенности в себе. Ульф виделся с ним всего один раз, после того как Летта ушла. Он тогда сделал все, от него зависящее, чтобы эта встреча прошла цивилизованно, – он не видел смысла ссориться с Леттой, и, конечно, он все еще любил ее. Он собрался с духом для светской беседы и осторожного обмена любезностями – и, в общем и целом, этим разговор и ограничился. Но потом тот, другой мужчина сказал: «Знаете, все мы, в общем-то, несчастны – абсолютно все». Ульф тогда подождал, не добавит ли он что-то еще, но тот ничего не сказал, а Ульф преодолел искушение заметить, что разрушение чужого брака едва ли вносит свою толику в общую сумму человеческого счастья.

Ульф проснулся внезапно, рывком, и несколько секунд не мог вспомнить, где он находится. Но потом, вспомнив, быстро стряхнул с себя остатки сна. Что-то его разбудило – скорее всего, какой-то звук, но теперь вокруг стояла тишина. И тут он снова это услышал. Звук был слабым, будто доносился откуда-то издалека, но довольно различимым. Кто-то – человек или животное – выл.