Книга Отдел деликатных расследований, страница 56 – Александр Макколл Смит

– Вы интересуетесь ликантропией?

Он внимательно наблюдал за ее реакцией. Ответила она не сразу. Но потом, когда она заговорила, ее ответ совершенно его обезоружил.

– Забавно, что вы спросили. Да, я записалась на курсы по фольклору – курсы по переписке. Нужно написать эссе о каком-нибудь популярном мифе. Знаете, волки играют в мифах довольно большую роль.

Ульф посмотрел ей прямо в глаза. Она говорит правду, подумал он. Ее слова не вызывали сомнений, и инстинкт – как бы он ни осторожничал с интуицией – подсказывал ему, что ей можно верить. Балтсер был никакой не вервольф – да как вообще он мог быть тем, чего нет? – и, кто бы ни беспокоил постояльцев, он так никуда и не делся. Им с Блумквистом в следующий раз придется поторопиться, чтобы его застукать. Но у них еще оставалось целых две ночи до возвращения в Мальмё, и, насколько он помнил, сегодня как раз было полнолуние. Огромный соблазн для вервольфов – не то чтобы они существовали, конечно. Этим утром Ульф решил исследовать окрестности. В спа делать было совершенно нечего, и, чем провести весь день в ожидании вечера, он предпочел бы устроить «Саабу» небольшую прогулку вдоль побережья. Сначала он раздумывал, не поехать ли одному, но потом решил все же пригласить с собой Блумквиста. Полицейский отчаянно нуждался в чужом одобрении. Это раздражало, как это часто бывает в подобных случаях, но Ульфу было не так уж и сложно проявлять к нему доброе отношение, и, в конце концов, это ничего не будет ему стоить. Никаких иллюзий у него не было – во время поездки ему придется выслушивать бесконечные Блумквистовы истории, оснащенные пространными отступлениями и выводами, лишенными всякой логики, но бросить Блумквиста скучать в отеле, решил он, будет жестоко.

– Можем пообедать где-нибудь у моря, – сказал он, – а потом, ближе к вечеру, вернемся обратно.

– Превосходная идея, – ответил Блумквист. – Я этой части страны совсем не знаю.

И они отправились в путь по дороге, шедшей вдоль побережья, мимо небольших отельчиков и курортов. Погода стояла прекрасная, солнце светило вовсю, и почти не дуло.

– Кому нужен этот отпуск в Италии, – сказал Ульф. – У нас все это и так есть здесь, в Швеции.

– Верно, – согласился Блумквист. – Да что там, у Италии все же много плюсов. Знаете, а ведь я туда ездил пару лет назад. Мы с женой прилетели в Милан, а потом поездом добрались до Рима. Знаете, что мы там увидели?

Ульф покачал головой:

– Но давайте я попробую догадаться. Папу?

Блумквист расхохотался.

– В первую же нашу поездку. Ну, или почти. Не то чтобы мы его прямо-таки видели, но, попади мы на площадь Святого Петра хотя бы на пару минут раньше, это вполне могло бы случиться. Понимаете, там собралась огромная толпа, и когда мы спросили у кого-то, что происходит, нам ответили, что мимо только что проехал Папа на велосипеде.

– На велосипеде? – воскликнул Ульф. – Нет, не может этого быть.

– Я тоже тогда так подумал, – ответил Блумквист. – Но именно это он и сказал. Мне кажется, он был голландец – тот парень, у которого я спросил.

– Думаю, он морочил вам голову, – сказал Ульф.

– Не может быть, – ответил Блумквист. – Мне кажется, это вполне возможно – почему бы и нет? Один из них вроде бы играл в теннис – думаю, это был Иоанн Павел II. Точно, в теннис.

– Да, но это все-таки немного другое, верно? Теннис – занятие, которое хоть как-то подходит для Папы. Но проехаться на велосипеде по площади Святого Петра? Согласитесь, это плохо сочетается с папским достоинством. Не думаю, что Папа бы на такое пошел, Блумквист – правда, не думаю.

Спустя где-то полчаса после того, как они выехали, им встретился указатель с надписью: «Пляж «Солнышко», 400 метров». Ульф притормозил.

– Может, поглядим? – спросил он. – Довольно симпатичные дюны.

Блумквист кивнул, соглашаясь.

– Думаю, нам стоит пройтись вдоль моря. Дать легким глоток свежего воздуха.

Они свернули на проселочную дорогу, которая вела в дюны. Дорога была ухабистой, и «Сааб» несколько раз зацепил днищем песок. Ульф сбросил скорость, и машина теперь ползла чуть ли не со скоростью пешехода.

– Сюда, – сказал Блумквист, указывая на парковку рядом с проселком.

На маленькой, окруженной деревьями площадке уже стояло несколько машин, но для «Сааба» нашлось местечко. Ульф осторожно втиснул машину между двумя другими автомобилями, и они вышли. Между ними и морем – им слышен был шум прибоя – тянулась цепочка дюн, редко поросших тростником.

– Давайте поглядим, – сказал Ульф.

Узкая тропинка, извиваясь, уходила в дюны, по направлению к морю. Рядом с тропинкой, почти у самого ее начала, стоял небольшой информационный стенд. Ульф указал на стенд, и они с Блумквистом подошли посмотреть.

«Нудистский пляж, – значилось на плакате. – Большая просьба уважать личное пространство посетителей пляжа. Радиоприемники, выгул собак и потребление алкоголя запрещены».

Блумквист усмехнулся:

– Глядите, куда мы с вами попали, господин Варг. На нудистский пляж.

Ульф тоже улыбнулся.

– Что ж, погода для этого подходящая. – А потом добавил: – То есть не для нас с вами, конечно. Я вовсе не предлагал…

– Нет, конечно, нет, – ответил Блумквист. – Но что именно означает эта надпись? Уважать личное пространство? Значит ли это, что дальше нам нельзя?

Ульф сказал, что ему так не кажется.

– Подозреваю, что это означает, что там нельзя фотографировать. И, как бы это сказать, не смотреть.

– Или, во всяком случае, не приглядываться, – предположил Блумквист. – Не глазеть. Это немного другое, чем просто смотреть. Глазеть – это…

– Пристально рассматривать, – предложил Ульф. – Или смотреть, куда не надо.

Они помолчали. Потом Блумквист сказал:

– Мне все ж таки хотелось бы взглянуть на море.

– Но не глазеть на него? – спросил Ульф.

– Нет, просто посмотреть. В конце концов, пляж им не принадлежит. Пляжи не принадлежат никому, верно?

Ульф ответил, что да, он тоже так думает.

– Мне кажется, мы вполне можем пройтись до моря. Поглядим – и обратно. Совсем не обязательно долго там торчать.

– Да, – сказал Блумквист. – Идите первым, господин Варг.

И они направились дальше по тропинке. Она забирала вверх, карабкаясь на песчаный гребень дюны; исхлестанный ветром песок осыпался у них под ногами.

– Прибрежная эрозия, – снова заговорил Блумквист. – Им нужно сажать побольше этой травы. Она укрепляет пески.

– Да, – сказал Ульф.

– Есть страны, которые потихоньку сдувает – в буквальном смысле, – продолжал Блумквист. – Многие этого не знают, но ветровая эрозия – это очень серьезно.