Книга Рейс, страница 77 – Сергей Лойко

* * *

— Землячок, закурить не будет?

Конопатый ефрейтор вопросительно смотрел на Пашу из-под каски.

— Мы не курим, братан, — за двоих ответил Петя.

— Это правильно, — ефрейтор провел рукой по лицу, стряхивая пыль, и ухмыльнулся. — Здоровенькими помрете, — и безо всякого перехода задал следующий вопрос: — А вы откуда такие красивые?

— Из штаба округа, — просветил любопытного стрелка Павел и отвернулся.

— А, ну то-то я гляжу, — тут же стал развивать тему конопатый. — Какой на вас прикид крутой. Там выдали? — теперь он обращался к Петру.

— На продскладе, — Петя тоже отвечал односложно, не изъявляя особого желания вступать в разговор.

— Ага. Щас. Рассказывай.

Ефрейтор полез в карман, вытащил мятую пачку, поднес ко рту и попытался губами ухватить сигарету. В этот момент БТР сильно тряхнуло, и пачка выпала у него из руки и улетела куда-то вбок.

— Вот черт, — беззлобно выругался солдат и счел нужным пояснить: — Последняя. Была.

Паша с Петей промолчали.

— Не, а все же, — не отставал прилипчивый вояка, — где такие камоки получили?

Петя смерил его взглядом:

— Сказано ж тебе, в «Военторге». В Биробиджане.

— А это где?

— В Америке, б… — Петя начал раздражаться. — Ну чего пристал?

Ефрейтор недоверчиво покрутил башкой.

Насчет Америки Петя соврал только наполовину. Камуфляжи на обоих и вправду были загляденье. Американские. Даже лейблы не китайские, а родные. Материя легкая, с пропиточкой, зеленая, но не крокодилья, а с пустынной искоркой-печалькой — типа ветераны-ветераны. Друзья купили их по наводке Гитлера в магазине «Охотник» на Большой Садовой в центре Ростова.

— Это идеальная комбинация для охоты на крупного рогатого врага, — пошутил владелец лавки Никон Приземистый, слывший на всю округу спецом по охотничьему и рыбачьему прикиду. — По сезону просто один в один. Под мышками и в паху окошки в сеточку — яйца не преют и комарики не духарятся.

— Хау мач? ^[53] — спросил Петя.

— Двести, — хихикнул Никон. — Сач мач ^[54], ребятки.

— Рублей? — попытался скрыть удивление Паша.

— Золотых, — засмеялся Никон. — Как в стране дураков.

— Щас позырю, остались ли золотые, — Петя вытащил из кармана ТТ и бережно положил его на конторку. — По ходу, не найду.

— Ребята, все нормально, — потускнел и попятился Никон. — Мы же вчера переоценку сделали. Сто пятьдесят.

— Тебе налоговую сейчас организовать или через полчаса? — Паша полез в карман.

— Я все понял, мужики, вы охотники-профессионалы. Профессионалам скидка — пятьдесят процентов. То есть сто.

— За оба? — Петя, который в юности занимался боксом, понял, что соперник в нокдауне и можно добивать.

— Ребята, честно, если я продам оба вместе слитно за сто, я наварю всего двадцать. Это прямой путь к разорению.

— Мы пошутили, все нормально, — успокоил его Петя и отсчитал сто пятьдесят долларов: две мятые засаленные бумажки по пятьдесят, две по двадцать и десятку.

Никон хотел было посмотреть одну купюру на свет, но решил подождать, пока «охотники» не выйдут из магазина.

У поворота на Успенку колонна остановилась. Майор Гарифуллин по рации всем передал: «Земля», — вышел из своего «Тигра», подошел к БМП номер 231 и знаками показал прикомандированным сойти с брони.

Друзья, пошатываясь, слезли на землю и начали выбивать друг из друга пыль, толстый слой которой покрывал их с ног до головы.

— Все, мужики, дальше сами! — успел крикнуть Гарифуллин, прежде чем его оторванная голова сбила Пашу с ног.

Тот упал на спину, увлекая за собой друга.

Кругом все взрывалось и горело. Самая мощная современная система залпового огня «Смерч» работала по наводке Дронова аж от самого Мариуполя. Внутри танка метрах в тридцати БК сдетонировал с такой силой, что гигантской силы столб огня вырвал и подбросил башню, как игрушечную. Она с лязгом и скрежетом грохнулась на БМП, на броне которого еще минуту назад мирно пылились Петя с Пашей и приставучий ефрейтор с товарищами. Десантников, которые оставались на броне, держась за рамы, и след простыл — словно испарились. БМП охватило пламя. Наконец, что-то взорвалось внутри и у бронемашины. Башня танка съехала с ее брони, как крышка с гигантской кастрюли, перевернулась и накрыла обезглавленное тело Гарифуллина.

Обстрел прекратился так же неожиданно, как и начался. Остановившаяся колонна еще взрывалась и горела, а Петя с Пашей коротким перебежками, падая при каждом взрыве и вновь понимаясь, передвигались в сторону какого-то одноэтажного строения на левой стороне дороги, напоминавшего коровник. До Успенки оставалось чуть больше километра.

Пока Мачек с Эндрю отлеживались в лесополосе рядом с не приходившим в сознание генералом, дым от горящей колонны полностью закрыл дорогу. Воспользовавшись этим, спецназовцы стали поспешно собираться: повесили на себя по паре РПГ каждый, а Мачек еще умудрился подхватить пулемет. Они переложили генерала на носилки, бросили ему в ноги три автомата и, сгибаясь под тяжестью оружия и генеральского тела, в стелящемся дыму перебежали дорогу позади колонны. Не успели они добежать с носилками до коровника, как начался новый обстрел.

Один из снарядов разорвался недалеко от уткнувшихся в землю спецназовцев. Обдал их жаром взрывной волны и присыпал землей.

Когда обстрел стих, Андрий повернулся на бок, потряс головой, протер от грязи глаза и понял, что контужен. В киселе перед глазами плавали черные мушки. Ему показалось, что тело Мачека, который, падая, накрыл собой генерала, словно парило в воздухе рядом с ним. Но это был обман зрения, следствие контузии. Мачек лежал без движения. Генерал, наоборот, пришел в себя и, задыхаясь, пытался освободиться от безжизненного тела поляка. Андрий встал на колени, помог Дронову сдвинуть тело, перевернул поляка на спину и понял, что Мачек убит. Все лицо его было в крови. Он не дышал. Пульса не было. Из шеи торчал длинный зазубренный кусок метала.

— Ни х…я себе командировочка, — выдохнул Петя, когда обстрел прекратился. — Я, б…дь, на это не подписывался. Пусть Книжник сам здесь воюет.

Во время обстрела друзья сидели, прислонившись к кирпичной стене, на соломе, перемешанной с навозом, закрыв уши руками. Земля подпрыгивала, стены тряслись, потолок из шифера местами осыпался. Коровы, не переставая, мычали хором, подпевая обстрелу и в такт тряся головами.

— Это да, — Паша постучал себя по ушам. Обстрел кончился, но коровы продолжали реветь, и ему казалось, что этот звук шел откуда-то прямо изнутри его головы. — Петя, надо как-то, б…дь, выбираться отсюда. До Донецка при таком раскладе мы ни живыми, ни мертвыми не доберемся.