Онлайн книга «Сиделка»
|
– Зато вы живы, – убежденно заявила в ответ. – К ресу такую жизнь! – разозлился Горн. – Не говорите ерунды! Я рассердилась. Разве можно так думать? Жизнь – это самое ценное, что есть у человека. Какая бы она ни была! А этот… Понимал бы что! – Ты забываешься! – холодно произнес Горн. Ага. Видно, сиятельству и правда полегчало, раз решил поставить меня на место. А чего меня на него ставить? Я и так там. – Простите, милорд, – как можно спокойнее произнесла в ответ. М-да. Что-то я расслабилась. Забыла, с кем разговариваю. А ведь Горн – такой же маг, как и Каллеман. И запросто может отправить меня в Рейхварн. В этой низовой тюрьме полно простолюдинов, осмелившихся перечить аристократам. – И вообще, почему ты позволяешь себе так разговаривать? – не унимался Горн. – Простите, милорд, – преодолев возмущение, постаралась ответить как можно смиреннее. Граф ничего не ответил. Как ни странно, выглядел он довольным. Порой у меня возникало ощущение, что все его вспышки гнева не более чем провокация. Или декорация, за которой Горн скрывает свои истинные намерения и чувства. Чего проще показать людям то, чего они ждут и боятся? Прикрикни погромче, потопай ногами, пообещай всех казнить – и вот уже окружающие трепещут от страха и не приглядываются к тому, что скрыто за грозным фасадом. А если прибавить сюда изначальный страх простолюдинов перед магами, то Горну даже усердствовать особо не нужно. Говорят же, у страха глаза велики! Я внимательно посмотрела на графа. Вид у него был расслабленный и умиротворенный. – Графиня еще не уехала? – почувствовав мой взгляд, спросил Горн. – Нет, милорд. – Проклятье! – тихо пробормотал он. И прозвучало это удивительно искренне. – Вы уверены, что не хотите ее видеть? – осторожно поинтересовалась я. – Абсолютно, – отрезал граф и жестко усмехнулся. – Насколько я поняла, леди Горн не уедет из Эрголя, пока вы с ней не поговорите. – Тебе не кажется, что тебя это не касается? – в голосе больного послышался металл. – Простите, милорд. Я решила отступить. Горн прав. Какое мне дело до его взаимоотношений с матерью? Хотя, сказать по совести, присутствие графини успело мне изрядно надоесть. С ее приездом жизнь в замке сильно изменилась. Если раньше тут царили тишина и покой, то сейчас невозможно было выйти в холл и не наткнуться на хихикающих камеристок, весело болтающих горничных, снующих повсюду лакеев. – Рес! Помоги мне подняться. Граф заворочался на постели. – Милорд, вам еще рано вставать, – попыталась я образумить своего упрямого пациента. – Замолчи и дай мне руку, – рыкнул Горн. Не дожидаясь моей помощи, он сел и медленно спустил ноги на пол. – Какой же вы упрямый, милорд, – вздохнула я, а про себя добавила: «как осел». Граф вцепился в мою руку и рывком поднялся. – Обопритесь на меня, так будет удобнее. Я подставила плечо. Горн чуть покачнулся, навалился на меня, но тут же выровнялся и шумно выдохнул. – Рес… Идем. Я не стала спрашивать, куда он собрался. У графа было поразительное чутье. Даже не видя, он точно знал, где что находится. Вот и сейчас, медленно, с трудом переставляя непослушные ноги, двинулся прямо в сторону ванной. Что ж, понятно. Утку сиятельство признавать не желали. – Дальше я сам, – твердо заявил Горн, оказавшись в отделанном мрамором помещении. – Уверены? – Абсолютно. Я с сомнением посмотрела на упрямца, но возражать не стала и молча закрыла дверь. Хочет сам – пожалуйста. Спустя пару минут, из ванной донесся грохот и громкие ругательства. – Милорд? – Все нормально, – слишком поспешно ответил граф. В его голосе слышалось непривычное смущение. М-да. Видно, дело плохо. Когда я заглянула в ванную, моим глазам предстал полный разгром. Стеклянная полка, на которой стояли многочисленные флаконы, упала и раскололась надвое, склянки рассыпались по полу, полотенца тоже оказались внизу, рухнув вместе с держателем, а от красивой фарфоровой вазы, в которой стояли вечноцветущие амарисы, остались лишь мелкие осколки. – Понаставили тут всякой дряни, – недовольно буркнул Горн. Он стоял посреди разрухи и тяжело опирался на мраморную столешницу раковины. Я окинула его внимательным взглядом, убедилась, что сам он не пострадал, и незаметно выдохнула. – Вы совершенно правы, милорд. Я постаралась скрыть иронию. – Ненавижу все эти финтифлюшки, – еще недовольнее пробормотал граф. – Они здесь совершенно лишние, милорд, – поддакнула я и улыбнулась. – Перестань надо мной смеяться, – рявкнул граф. – Что вы, милорд! У меня и в мыслях не было. Я изо всех сил сдерживала смех, но получалось плохо. – Кэтрин! – Простите, милорд. Я пыталась успокоиться и уже почти добилась результата, но тут вдруг Горн неожиданно усмехнулся, а потом немного смущенно рассмеялся. И все мои усилия оказались напрасны. Я прыснула и от души расхохоталась. – Ужасно нелепая ситуация, – пробормотал граф, борясь со смехом. – Чувствую себя неповоротливым слоном. – В посудной лавке, – договорила я. – Почему в посудной? – Ну, это такое известное выражение из басни. – Да? Странно, не слышал, – в голосе Горна больше не было веселья. В нем появилась подозрительность. – Что за басня? Рес! Ну кто меня за язык тянул?! – Детская, милорд. У нас в Ютланде ее читают малышам. – Как называется? Если бы я знала! – К сожалению, я не помню, милорд. – Ладно. Включи воду, я хочу помыть руки. И помоги мне. После того как с омовениями было покончено, граф оперся на мое плечо и заявил: – Пошли. Нужно выбираться из этого разгрома. До кровати мы дошли быстро. – Расскажи мне о своем детстве, – неожиданно приказал Горн. Он устроился на постели и с видимым облегчением вытянул ноги. Плотная повязка скрывала его глаза, но у меня возникло ощущение, что граф прекрасно видит сквозь нее. – Милорд? Я тянула время, соображая, что ответить. – Что непонятного? – В моей жизни нет ничего интересного, милорд. |