Онлайн книга «Зеркало воды»
|
– Мне нравится ваш оптимизм, профессор, – сказал я, чтобы прервать его монолог. – Можно попробовать. Я встал, поудобнее перехватил Митин нож и подошел к дверям. За стеной слышалось размеренное поскрипывание. Часовой мерил шагами пятачок перед входом в амбар. Я принялся со всей силы колотить в дверь свободной рукой. – Братцы! – заголосил я. – Братцы, выручайте! Сил нет! Памира-аю! – Чиво орешь, курва? – просипели из-за двери. – Не блажи. Потерпи до утречка – там и успокоисси. Невидимый часовой сипло хохотнул собственной шутке. – Братец, выручи, родненький, – зачастил я жалобно, понижая голос. – Сил нет, как страшно! А у меня кой-чего припасено. В полу зашито, ваши-то не проверили. Я тебе дам, ты только отопри… Я покосился на профессора. Тот застыл в темноте, поджав под себя ноги и прижавшись к стене. Решил, наверное, что со мной сделался припадок. – Отопри, миленький! – барабанил я кулаком по двери. – Солдатик! – Ах ты, зараза, – просипел голос охранника. – Не уймесси никак, а? Ну щаз я тибе угощу от души. Снаружи завозились, лязгнул засов, и дверь со скрипом приоткрылась. – Ну, контра, – сипел в бороду охранник, выплывая из-за двери. – Щаз ты у меня… Я с силой ткнул его ножом в просвет между ухом и воротом шинели. Охранник всхлипнул, заклокотал, тараща глаза из-под надвинутой шапки. Мешком повалился в дверной проем. Я подхватил его за припорошенное снегом шинельное сукно, потащил внутрь. Уложив на пол, вытащил нож у него из шеи, обтер о его шинель и упрятал за голенище нового своего неразношенного сапога. Может, и разносить успею, подумал я. Профессор превратился в изваяние. Пришлось изрядно потрясти его за плечи. – Что же вы? – пролепетал он. – Насмерть его? – Нет, понарошку, – в сердцах бросил я, возвращаясь к телу. Высвободил из рукавиц охранника винтовку. – Давайте, профессор, живее. Мы вышли из амбара, и он тотчас побежал куда-то вправо, сквозь снежную крупу, громко хрупая по сугробам. – Куда?! – зашипел я, перехватывая винтовку. Он замедлил шаг. Закашлялся. Обернулся ко мне, хватая ртом воздух и хрипя. – Скорее… Бежим за мной! Здесь рядом… аппарат… – Какой аппарат?! – в отчаянии провозгласил я, подбегая и хватая его за рукав. – В деревне красные! Надо уходить к своим. Пока метет, живее. – Аппарат! – профессор с усилием выдавливал из себя заветное слово, задыхаясь от кашля. – Важнее. Всего! Аппарат!.. – Что ж ты мне голову морочишь к лешему! – взвился я. – Веди, только быстрей! Профессор побрел вперед, стараясь двигаться быстрее. Поминутно его складывало пополам в приступах кашля. О себе я мог позаботиться вполне, а что было делать со старым дурнем – не знал. Не бросать же его? Может, тюкнуть по затылку несильно да и потащить к своим? Куда там, он и так больной. И еще добираться с таким грузом по сугробам… Наконец мы оказались возле какого-то низкого строения с выбитыми окнами. Никаких признаков жизни вокруг не было. Ветер завывал внутри, вылетая сквозь разбитые стекла. На двери висел тяжелый замок. Я сбил его молодецким ударом приклада. Примерно так приложил меня намедни по голове безвестный большевик. – Свет, – забормотал профессор. – Нужен свет! Он принялся рыться по карманам, шуршать в темноте и вдруг с шорохом зажег спичку. По стенам заплясал неяркий отблеск. – Что ж вы раньше не говорили, что огонь есть, – пробормотал я. – Дайте прикурить! – Я, сударь, как-то. Право, запамятовал совсем. От волнения. Я отобрал у профессора спичку, раскурил «Османа» из пачки, врученной мне на прощание Митенькой. Спичка еще не догорела, а я уже углядел то, за чем мы пришли. Несомненно, профессор был безумен, если тащился от самой Москвы сюда вот с этой вот монструозной конструкцией, похожей на громадный самовар, к которому безумный конструктор присоединил в ему одному известной последовательности какие-то штыри с круглыми набалдашниками, колеса и стальные решетчатые планки. Размером она была выше человеческого роста, и в центре конструкции было пустое пространство, в которое со всех сторон целили неприятного вида стержни. На полу вокруг конструкции валялись длинные разбитые доски и груды соломы. – Изверги! – профессор в бессильной ярости сжал кулачки и потряс ими над головой. – Вандалы! Распотрошили! Разломали!!! Его скрутило очередным приступом. Откашлявшись, он сплюнул густым на пол и зажег новую спичку. – Я вез в сколоченном ящике, – тяжело дыша, выдавил он. – Чтобы не повредить. На поезде, а потом еще на санях… На последние деньги нанял мужика… Еле довез… И вот… Распотрошили! Гунны! Хамы! – Время не ждет, господин профессор, – я потянул его за рукав. – Нагляделись на ваш аппарат? Идемте! Он безумно блеснул на меня глазами. – Нет! Я должен показать вам… Потом вы вернетесь… Будете знать как… Сам не успею… Давайте… Он подошел к аппарату, выронил догоревшую до пальцев спичку, принялся громыхать и лязгать чем-то в темноте. – Идите сюда! – приказал он. – Вы в своем уме? – выпалил я. – Не время для опытов! Сюда могут в любую минуту нагрянуть красные! – Я хочу, чтобы вы знали… как… – частил он. – Если со мной что-нибудь случится, вы… Вы сами… Вот, заклинаю вас – крутите! Он зажег новую спичку, указал на торчащий сбоку изогнутый стержень с ручкой, вроде тех, что используют, чтобы завести автомобиль. Зажав в зубах папиросу, я стал крутить, лихорадочно соображая, как убедить профессора оставить эту глупую затею. Вполне вероятно, что Митенькины товарищи и сам он лежат свински пьяные по избам Покровки и отсутствия часового на посту у амбара никто не заметит. Но возможно и прямо противоположное развитие событий. – Вот так, хорошо, – говорил профессор. – Крутите, сударь… Необходимо некоторое время… Из груди его вырывались хрипы. Выглядел он с каждой минутой все хуже. – Я настаиваю, – сказал я, крутя рычаг, – что нам нужно как можно скорее покинуть Покровку! – Сударь, не рассуждайте! Извольте крутить… Это шанс! Как вы не понимаете?! И, я подумал… Знаете, что мы сделаем? Если не получится доставить машину к вам, в войска, мы приведем ее в действие прямо здесь. Я покажу, как… По корпусу аппарата заскакали яркие белые искры. Я испуганно дернулся. – Не бойтесь, этот огонь не обжигает! – весело сообщил профессор. – Это яркий, праздничный свет! Свет надежды! Искры плясали теперь целыми хороводами, с треском посыпали из длинных угрожающих стержней, забили тонкими ветвистыми молниями в пустоту в центре конструкции. Профессор протянул туда морщинистую руку, и молнии стали гладить ее, виться вокруг нее, словно голодные щенки. |