Онлайн книга «Хороший год, или Как я научилась принимать неудачи, отказалась от романтических комедий и перестала откладывать жизнь «на потом»»
|
— А где все? Легомен покачал головой: — Ты только что совершила смертный грех ADKAR: не смогла стать заметной и вовлеченной в проект. — Но мне нужно было к малышу! — Не я устанавливал правила, — воздел руки Легомен. Подруга быстро вернула всех за стол, предложив сыр и мороженое — отказаться ни у кого сил не хватило. Мы стали обсуждать, что делать дальше. — «Вам нужно послать четкий сигнал, что вы говорили серьезно», — прочла я в своих заметках: — «Найдите негативно настроенных членов команды и создайте последствия для несогласных». Подруга перехватила распечатку: — «Устраните ключевого менеджера, который проявляет сопротивление переменам. Тем самым вы пошлете мощный сигнал организации в целом, то есть скажете: „К этим переменам я отношусь серьезно“». Похоже, придется кого-то кинуть под автобус. Она нахмурилась и посмотрела на меня. — Меня? Подруга мрачно кивнула. — За что?! — Я не могу прогнать члена семьи в никуда на милость тупиков… — Тупики — очень заботливые птички! — вставил Легомен. — Никому нет дела до тупиков! — резко оборвала его подруга и снова повернулась ко мне: — Послушай, ты все равно завтра уезжаешь. И это была твоя идея! — Ты действительно так поступишь? После всего, что я для тебя сделала?! — Да. — Вау… Я посмотрела на Легомена в поисках поддержки, но он был занят сыром. — Я не могу оторваться от этого сыра… Ты же знаешь, как я люблю все молочное… — В следующий раз я угощу тебя обедом, — предложила подруга. — И буду следить за Рыжиком! — Она схватила детский монитор со стола. — Я даже сделаю тебе кексы, которые ты так любишь… — Она и сама хорошо делает кексы, — вступился за меня Легомен. — Ну хорошо, — вздохнула я. — Отлично! Подруга допила вино, и мы вернулись в гостиную. Дети плакали, взрослые ругались, в доме царила накаленная атмосфера. Я услышала: «Ты превращаешься в свою мать», пару раз: «Ты мне не отец» и несколько раз: «Она так и сказала бы!» Тут подруга поднялась и повернулась ко мне: — Как ты могла сказать, что организация у нас так себе?! Ты вообще-то говорила о моей матери! — Что?! Я никогда… Подруга незаметно мне подмигнула. Ох… — Да. Прости. Я действительно это сказала. Точно, сказала. Мы все знаем правила: свою семью можно критиковать как угодно, но горе чужаку, который на нас нападет. — Это так. Думаю, тебе следует уехать! Завтра утром! Я хорошо сыграла свою роль. — Что? Нет! Я? — Да! ТЫ! Мы все решили поработать, как Кардашьяны. Но ты не относишься к этому серьезно… Я осмотрелась с выражением затравленной собаки, но не смогла заставить себя взглянуть в глаза ее матери. Напряжение стало невыносимым. Казалось, сейчас кто-нибудь проткнет огромный воздушный шар. — Простите… — тихо пробормотала я. — Я уведу ее на улицу, пусть успокоится. — Легомен поднялся. — Могу лишь извиниться за ее отвратительное поведение. Ну я прямо Мерил Стрип… — Нужно было сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему, — шепнул мне Легомен, выводя меня из гостиной. Решив, что свежий воздух пойдет нам на пользу, мы натянули плащи. Дождь ослабел, но вечер был сырым и холодным. Мы молча шли к морю, касаясь друг друга рукавами, а потом муж взял меня за руку. — Не могу поверить, что никто не хочет посмотреть на тупиков, — сказал он. — Современные дети… — он выглядел подавленным, — …у них есть все! Я бы почку продал за кроссовки с лампочками! У нас в доме-то было мало лампочек! Что случилось с этими людьми? Я покачала головой и крепче сжала его руку. — По крайней мере, ты пытался… — начала я, но он остановил меня: — Шшшш… — Что? — Они здесь! Он отпустил мою руку и вытащил бинокль быстрее, чем я поняла, что происходит. Я видела лишь несколько выступов на скале, но Легомен был на седьмом небе от счастья. После нескольких сотен снимков в темноте (хотя это вполне могли быть и не тупики) мне на плечо плюхнулась чайкина какашка, и я сказала, что пора возвращаться. В доме царили мир и гармония. Молодые и старые, кровные и приемные родственники собрались вокруг массивной, сгорбленной фигуры. — Что происходит? — Мы играем в «Дядюшку Букару», — сказал мне пасынок подруги, сгибаясь под весом двух пальто, шляпы и нескольких ботинок. — Что за дядюшка Букару? Все изумленно уставились на нас. — Вы не знаете? — Подруга была искренне удивлена. — Все ждут, когда кто-то из родственников, обычно «дядя» Билл, заснет, а потом наваливают на него одежду, пока он не пошевелится или не проснется. Вы никогда в это не играли? Я напомнила ей, что росла с одной лишь матерью. — Думаю, если бы я стала использовать ее в качестве вешалки, она заметила бы. — Несчастное детство многое объясняет, — пробормотала мать подруги. Психологи считают, что сосредоточенность на общности, а не на различиях сглаживает неловкость на семейных праздниках. Этап «способности», если хотите. И хотя «складывание одежды на кого-то из родственников» — не самое лучшее объединяющее средство, похоже, здесь оно сработало. Все играли мирно — никто не ссорился, не утыкался в смартфоны, не обменивался колкостями. Игра неизбежно подошла к концу, когда «дядя» Билл пошевелился под шестью пальто, тремя шляпами и множеством шерстяных джемперов. Он явно был убежден, что его душат. — Что дальше? Клуб мертвецов? — предложил один из мальчишек Аля. Подруга перевела: — Ну это когда все делают ставки, кто из знаменитостей умрет раньше всех. — Что? Это ужасно! Ну и шуточки в вашей семье? «Соберитесь, дети, в круг у камина, и давайте подумаем, кто даст дуба раньше». — Мы играли в это в школе! — возмутилась подруга. — Я поставила на Ронни Корбетта. Мы делали ставки! Если Аль не сжульничает, победитель получит двадцать фунтов. — Все еще ощущая, что я этого не одобряю, она добавила: — А что? Это «вознаграждение». Ты что, забыла? Потом мы пошли спать. Прежде чем выключить свет, я прислушалась. Никаких душераздирающих криков, никаких разговоров на повышенных тонах, никаких слез. Я слышала только смех, прерываемый звоном пивных бутылок. Не знаю, это ли имел в виду Тим, когда говорил о надетых очках ADKAR, но если подруге это помогло, я рада за нее. |