Онлайн книга «Миссия в Ионическом море»
|
И вот все готово - распускай - он кричит... - Время, - проговорил Пуллингс. - Ох, Том, - огорчился Моуэт, падая в кресло, вдохновение покинуло его. - Мне жаль, приятель, - ответил Пуллингс, - но правила есть правила, да и у морской пехоты должен быть шанс. Мистер Драйвер, всегда румяный, под стать цвету своего мундира, но непонятно, была ли в том вина портвейна, смущения или духоты - неизвестно. Он дал собравшимся понять, что его стихотворение - не фрагмент, о нет, не кусок чего-либо большего, если они правильно его поняли, но нечто завершенное, так сказать. Внимательным слушателям, стало понятно, что произведение о парне, подумывающем о женитьбе, советах этому парню от опытного друга, тертого калача, кое-что повидавшего в свое время, но мистер Драйвер так часто смеялся и говорил настолько тихо и невнятно, опустив голову, что они почти ничего не поняли, пока тот не произнес: Черты ее лица прекрасны и добродетельны, Изъянов врожденных в них нет. Пусть года её твои не превысят или будут равны - Привлекательность женская быстро угаснет. Ее состояние пристойно и, если это возможно Удостоверься, что оно праведно. Если ж достаточно и твоего, ее может быть уменьшено: Не стремись сам к богатству избыточному, Ибо то, что делает нашу жизнь уверенной, Так это любовь и достаток умеренный. - Очень хорошо, - воскликнул казначей, чиркая в своем бюллетене для голосования. - Скажите, сэр, что бы вы посчитали умеренным достатком? Я имею в виду человека, у которого есть только его жалованье? Мистер Драйвер засмеялся и прохрипел под конец: - Две сотни в год в казначейских билетах в ее собственном распоряжении. - Никаких замечаний, господа, если позволите, - произнес Пуллингс, кивнув в сторону профессора Грэхэма, который, очевидно, намеревался что-то сказать.- Никаких замечаний до голосования, - он пустил урну для голосования по кругу (её роль исполнял футляр из-под секстанта), поставил её перед Джеком и обратился к Грэхэму, - я перебил вас, сэр, и прошу прощения. - Я только хотел заметить, что стихотворение капитана Драйвера напомнило мне стих Помфре "К другу, намеревающемуся жениться". - Но это так и есть, - удивленно сказал Драйвер: и среди общего протеста заявил, чтобы все слышали, - мой опекун заставил выучить его наизусть. Осаждаемый со всех сторон, он обратился к Джеку: - Как можно ожидать, что это будут собственноручно написанные стихи? Собственноручно написанные стихи, ради Бога! - Драйвер считал, что приз полагается за лучшее прочтение. - Если бы приз полагался за лучшее прочтение, - сказал Джек, - то, осмелюсь сказать, мистер Драйвер сорвал бы первый приз, но, поскольку условия совсем другие, его следует вычеркнуть из списка соревнующихся и вернуть его ставку, а бюллетени в его пользу не учитывать. Что касается остальных конкурсантов, - сказал он, изучая бюллетени, - то считаю, что мистер Роуэн победил в номинации "поэзия в классической манере", в то время как мистер Моуэт победил в номинации "поэзия в современной манере". Посему призовой фонд следует разделить на две равные половинки или доли. И думаю, что не искажу чувства собравшихся, если настоятельно рекомендую обоим господам вступить в переписку с каким-либо уважаемым книготорговцем с целью публикации своих произведений, как для удовольствия своих друзей, так и на благо службы. - Внемлите ему, внемлите, - воскликнули остальные, стуча по столу. - Мюррей, вот тот, кто нужен, - сказал Грэхэм со значительным видом, - Джон Мюррей с Альбемарль-стрит. У него отличная репутация, и, могу заметить к его чести, что отец его, основавший магазин, был сыном, законным сыном, лейтенанта морской пехоты. Мистер Драйвер же довольным не выглядел. Он заявил, что если у сына этого парня нет особых талантов или личной привлекательности, тогда парень вполне прав, запихав сына в магазин: семье не пришлось возиться с ним после того, как он вырос, пока тот не сделает себе состояние или, по крайней мере, более чем пристойный джентльмену достаток. И вообще книготорговец - это не обычный лавочник - многие, кого знал Драйвер, умели читать и писать, а некоторые и изъяснялись довольно гладко. - Именно так, - подтвердил Грэхэм, - и этот мистер Мюррей особенно хорошо воспитанный экземпляр, более того, даже сравнительно не подвержен омерзительной скупости, привнесенной в Дело, как его подчеркнуто называют, этой незавидной репутации. Мне сказали, он дал пять сотен фунтов, Пять Сотен Фунтов, господа, за первую часть "Чайльд-Гарольда» лорда Байрона. - Боже, - произнес Стивен, - а что бы принес в совокупности весь Гарольд? - Чайльд - это архаичный термин для обозначения молодого человека из хорошей семьи, - вмешался Грэхэм. - Я и не ожидаю столь многого, - сказал Роуэн, - я не лорд, но хотел бы видеть свои труды напечатанными. Вечером, когда фрегат очень медленно скользил в тумане, поднимающемся от теплой поверхности моря, тумане с глубоким розовым оттенком от заходящего солнца, Джек произнес: - Даже не могу выразить, насколько я счастлив вновь оказаться на дорогом мне "Сюрпризе". - Вижу, - согласился Стивен, - и рад за тебя. Он говорил немного отрывисто - кончик смычка виолончели недавно развалился на куски прямо в руке, и раздражение все еще кипело внутри. На Мальте он спал на берегу, и мальтийские клопы, блохи и комары так сильно его искусали, что даже сейчас Стивен чесался с головы до ног, и погода оказалась намного жарче, чтобы считать её приятной. Однако Стивен не вредничал и размышлял над поведением друга. Имелись ли у него любовные похождения в Валетте, или (Джек не столь предприимчив, как Баббингтон) какая-то гнусная потаскуха хитростью завлекла его, нежно подталкивая, на языческий алтарь, убедив, что он - герой-завоеватель? Нет, Джек так не выглядел: не видно в нем ничего от мужского самодовольства. Тем не менее, налицо какое-то языческое состояние благодати, в этом Стивен был уверен, а когда Джек, зажав скрипку под подбородком, извлек странный дерганный аккорд, а затем начал импровизировать дальше, уверился в этом еще сильнее. С его техникой самоучки и разнообразными ранами, Джек никогда не являлся приличным скрипачом, но в этот вечер прямо-таки заставлял скрипку петь, и слушать его доставляло истинное наслаждение. Это была дикая, отрывистая песня, выражающая скорее ликование, чем соблюдающая правила, но ликование, весьма и весьма далекое от легкомысленности, и, созерцая Джека, пока тот играл у кормового окна, Стивен задумался, как покрытый шрамами и побитый жизнью пост-капитан весом в шестнадцать стоунов, джентльмен с зарождающимся вторым подбородком, может играть с таким изяществом, такой веселостью, выдавать такие удивительно блестящие и оригинальные вариации и выражать их настолько хорошо. |