Книга Семь преступлений в Риме, страница 20 – Гийом Прево

На лице суперинтенданта появилось разочарование, но кардинал, поощрительно улыбнувшись капитану, попросил его продолжать.

— Уже несколько поколений обжигальщиков Гирарди занимались в Риме своим ремеслом, — объяснил Барбери. — Донато является последним представителем рода. Мне довелось узнать, что отец его умер, когда он был еще юнцом, а у матери была небезупречная репутация. Часто предоставленный самому себе, Донато нашел приют в доме своих кузенов, которые торговали вайдой и другими растениями для изготовления красителей. Произошло это лет сорок назад. Благодаря покровительству своих кузенов Донато получил образование, на которое в других условиях не мог бы и рассчитывать. По его словам, его прочили в ученые или священники. К несчастью, случилась драма… Однажды ночью на дом кузенов напали грабители. Главу семьи они заставили отдать все богатство, а затем вырезали всю семью, включая трех слуг, живших в соседних комнатах. Лишь случай и присутствие духа помогли Донато спастись: он спрятался в корзине для грязного белья и дождался окончания резни. Потом убежал. В то время ему было двенадцать или тринадцать лет.

— По мнению знавших его, он выглядел тогда намного старше и способен был одолеть взрослого, — возразил Капедиферро. — А по поводу вчерашнего дела нет других свидетелей, кроме него самого. Однако, зная о разных жестоких поступках, совершенных им в последние годы…

— Да, добротой он не отличается, это бесспорно, — ответил капитан. — Пережитые им невзгоды, возможно, и породили эту непредсказуемость. После случившейся драмы он даже прожил несколько недель в лесу в окрестностях Рима. И лишь много времени спустя решил вернуться к матери и заняться семейным ремеслом.

— Что за жестокости, в которых его обвиняют? — поинтересовался кардинал.

— У нас еще нет достоверных доказательств, ваше преосвященство. Но многие обитатели кампо Торрекьяно неоднократно жаловались на Донато. По их словам, он сдирал кожу с живых животных, чтобы питаться их мясом. Мы тщательно обыскали его жилище и печи, и все безуспешно. Думаю, слухи эти порождены его влечением к кладбищам: он присутствует на всех похоронах в Риме.

Мурашки пробежали у меня по спине: я вспомнил о кусках мяса, подвешенных к потолку в его лачуге.

— Действительно, это более чем странно, — согласился Бибьена. — Такого человека лучше держать в камере Сант-Анджело. Поздравляю вас, Витторио, ваши быстрые действия, возможно, избавят город от новых кровавых сюрпризов. А пока отвлечемся от этого Гирарди и вернемся к мертвецу на Форуме. Вы установили его личность, капитан?

— Насколько это возможно, ваше преосвященство. Имя убитого Джентиле Зара. Он состоял в цехе золотых и серебряных дел мастеров и гравировщиков печатей. У него небольшая лавочка на улице Пелерин, на границе кварталов Парион и Регола. Один из моих людей когда-то имел с ним дело в период своей женитьбы. Однако, как выяснилось, Зара больше занимался перепродажей драгоценностей и необработанных драгоценных камней и металлов, был больше ростовщиком, нежели золотых дел мастером. Можно с уверенностью сказать, что смерть его обрадовала десятки, если не сотни, римлян. Покойный был крайне неуступчив со своими покупателями и безжалостен к должникам. От одной женщины мы узнали, что он послужил причиной одного или двух случаев самоубийств. Полагаю, мало найдется в этом городе людей, которые оплакивали бы смерть этого Зара.

— Ювелир и в то же время ростовщик… — повторил кардинал. — Гм-м! Интересно… Вспомним, что сказал Господь о заимодавцах: «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за это благодарность?» Если память меня не подводит, слова эти из Евангелия от Луки. Наш Господь добавляет: «…ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же» ⁵. Да, точно: грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. «Eum qui peccat, Deus castigat»… «Того, кто грешит, наказывает Бог». — Он вздохнул. — Что бы вы ни думали, милейший Витторио, мне лично кажется, что эти три преступления связаны между собой. Это, разумеется, не снимает обвинения с Донато Гирарди. А… сколько лет тому ростовщику? Он был уже стар, не так ли?

— Лет шестьдесят, должно быть, ваше преосвященство, — подтвердил Барбери. — По вашему настоянию, я попросил мэтра да Винчи осмотреть тело Зара, чтобы убедиться…

— Мэтра да Винчи? — взорвался Капедиферро. — Прошу прощения, ваше преосвященство, но консультироваться с таким человеком, как бы талантлив он ни был, — значит подрывать авторитет властей.

— Я не отрицаю, что мессер Леонардо действовал недостаточно осмотрительно и рассудительно, Витторио. Однако из этого не следует, что мы не должны прибегнуть к его знаниям и опыту, которые, думаю, вы согласитесь, гораздо обширнее наших. Особенно тогда, когда только нам известно об этом преступлении и мы стремимся избежать огласки. Итак, вопрос к вам, мессер Леонардо: к какому заключению вы пришли после обследования трупа Джентиле Зара?

Мэтра все время не покидало хорошее расположение духа. Твердым и уверенным голосом, взвешивая каждую фразу, он ответил:

— Человек, о котором идет речь, действительно был в почтенном возрасте, примерно моих лет. Сухощавый, не больной, если судить по состоянию его зубов. Он мог бы прожить еще десяток лет.

— От чего наступила смерть?

— Ну… не имея возможности произвести вскрытие… я бы предположил, что он был отравлен.

— Вы смогли установить природу яда?

— Может быть… Кожа его тела сильно натянута, так что местами появились небольшие разрывы, выступили розоватые пятна, зрачки расширены, слизистые уплотнены. Я положил ему под язык кусочек серебра и оставил там на ночь, дабы он отреагировал на испарение влаги. И вот…

Мэтр извлек из кармана носовой платок, в который было завернуто что-то вроде небольшого камешка, и положил его в центр стола.

— Вот в каком виде нашел я самородок этим утром. Как видите, он весь почернел и разъеден. У меня нет никакого сомнения в отравлении. Что же касается самого яда…

— И что же? — проявил нетерпение кардинал.

— Думаю, это аконит. Скорее всего его в значительном количестве добавили в какой-либо отвар. В определенных дозах аконит действует на организм так, как это надо было убийце. Медленная гибель, окаменевшие мышцы, помутненное зрение, помраченное, еще не полностью убитое сознание… Жертва испытывала мучительные боли. Если бы у этого человека были силы, он умолял бы своего палача побыстрее прикончить его. Но, как бы то ни было, обморочное состояние, в котором должен был находиться Джентиле Зара, превращало его в безвольную куклу.

— Стало быть, по-вашему, убийце не составило никакого труда привязать его к лестнице, а затем приставить лестницу к колонне?

— Совершенно верно, ваше преосвященство.

— А где можно достать этот аконит?

— По правде говоря, везде и нигде. Может быть, даже в окрестностях Рима. Нужно уметь распознать его. В некоторых горных районах на севере страны находят это растение. Там оно называется «luparia», или «волчий корень», потому что им издавна пользовались для уничтожения волков. В терапевтических дозах он излечивает нарывы, снимает боль в костях, помогает при воспалении легких и многих других более или менее серьезных заболеваниях. Одним словом, аконит и лечит, и убивает.