Онлайн книга «Неизменная любовь»
|
Только всякую дрянь, которую тебе втюхивают на распродажах или сам хватаешь за копейки, а потом понимаешь, что в Питере это даром не нужно, и оставляешь на даче на веки вечные. Я не умею ничего выкидывать. Пусть делает это в мое отсутствие. — А вообще как дела? Я взяла его под руку, свободную от моего рюкзака, чтобы Слава не забрал у меня дурацкий чемодан. — На лондонской бирже все в порядке, — улыбнулся он одними губами. — Из-за чего сыр-бор? — спросила я без всякой улыбки. И очки у меня плотно держались на волосах. — Я был идеальным зятем весь отпуск. Веришь? — Верю… Я знаю, что он ни в чем не виноват. Что это все моя мать… — Купить тебе мороженое? Черт… Ну вот зачем… Паясо… Провались ты пропадом, Адам! Сгинь из моей памяти! — Не хочу… — Началось… — Слава выдернул руку и обнял меня за талию, явно ища там «спасательный круг». Его не было и нет. — Диета завтра. Мать там наготовила для тебя полный стол… Из рыбы! Он провел носом по моей щеке, и я вздрогнула. От чего? От страха или радости? Думала, буду улыбаться при встрече, вести себя, как ни в чем не бывало, а меня трясет… — Купи мне… Шоколадное! Да его, именно его! Трубочку, с орешками. Мы сядем на парковке за машиной прямо на поребрик… — Яна, ты чего? Я смотрела на мужа снизу вверх, а он сканировал меня глазами сверху вниз. Даже очки в руку взял. — Не хочу пачкать машину… Только бы не покраснеть! Опустила глаза и погладила бордюр рядом с собой. — Садись. Я постираю твои брюки. И даже выглажу. Два раза повторять не пришлось. Слава сел, расставил ноги, опустил между коленями сцепленные руки. И уставился на меня. Я машинально протянула ему надкусанное мороженое. — Яна, ешь! Я не хочу. Просто на тебя смотрю. Соскучился. Наконец-то ты дома… Я не убрала мороженое. Он должен откусить от трубочки и я должна поцеловать его шоколадные губы, чтобы перекрыть то воспоминание, которое безжалостно лезло в голову и перед глаза. Он забрал у меня мороженое, кусил… И я протянула к нему руки, обняла за шею, скользнула джинсами по асфальту, сокращая между нами расстояние до предела. — Яна! — Слава увернулся от поцелуя. — Ну что за детский сад! Тут люди ходят… Ну, как обычно… В этом весь Березов! Но я уже не та Яна, которая безропотно слушалась старших, я поцелую его, потому что так хочу, потому что нет ничего вкуснее шоколадного поцелуя… Березов просто этого не знает. Пока не знает… Я ведь права, вот уже и мороженое у меня за спиной. Постираю и свою футболку, чего уж там… — Яна, не издевайся! — он все-таки вырвался и сунул мне в руки потекшую трубочку. — Три часа пилить. Вскочил на ноги, отряхнулся и повернулся к машине. Непроходящая любовь к бумерам… Нет, нет, нет, к бэхам! Мы же не динозавры какие-то! — За час не доедешь? — я попыталась улыбнуться. Получилось. — Слааав… Он не оборачивался. Потом вдруг распахнул дверь и вытащил из машины какую-то баночку. Слава! В ней была земляника вперемешку с черникой. — Утром набрал для тебя, пока с собакой гулял. На, хрюша, ешь вне машины. А то мыть заставлю… — Спасибо! Я чуть не заплакала. Не от радости или счастья. А просто… Грубый, грубый, а иногда вот на такую сентиментальность пробивает моего самого главного в жизни человечка. — Вот только не вздумай кормить меня с руки! — возмутился он в шутку. Или всерьез испугался развратных поползновений с моей стороны? Ладно, Березов, живи… Я отсыпала горсть ягод и целиком запихнула себе в рот. — Янусь, как ты умудряешься так… — Что? — спросила я, прожевав и поняв, что иначе не услышу продолжения. — Ну… Это… Я не могу спокойно смотреть, как ты ешь. И кажется ты не специально, но… Или это потому что ты меня поцеловала? — Потому что ты соскучился. — А ты, нет? Я с трудом удержала рот в улыбке. — В обществе Аллы тяжело соскучиться по мужчине. Она очень хорошо… — я постучала по голове, — мозги компостирует. Ну, ты понял… Да, он понял — он не разрешал мне говорить при нем взрослые слова. Девочкам полагается во всем оставаться девочками. Я облизала пальцы, не сводя глаз с мужа, который аж стал выше. Мой взгляд обязан был извиниться: я же не специально. Да, правда — я облизала пальцы лишь потому, что мороженое потекло. — У тебя есть санитайзер в машине? Слава вытащил бутылочку и капнул мне на руки, все в разводах от ягодного сока. Теперь хоть не липкие. И… — Слава, тут же люди… Но поцелуй я прервала лишь на секунду. Оба знали, что здесь дыра дырой, какие люди… — Как дожить до вечера теперь? — он держал мое лицо в ладонях и пожирал взглядом блестящие от поцелуя губы. — А не надо доживать. У тебя же бэха с тонированными стеклами не просто так куплена… Он стиснул мои щеки еще сильнее. — Яна, ты что такое несешь? Боже, это был голос из прекрасного далека… Мне же не семнадцать! И ему еще не сто! — Березов, тебе что, стыдно? — я перехватила его руки у запястий, чтобы оставить у своего лица. — Я же не девочка с панели, я — твоя жена. И если на то пошло, то в машине намного безопаснее, чем на даче. Родители точно не войдут! — Янка, общение со школьными подругами тебе явно противопоказано! — Я романы для баб за пятьдесят читала долгими одинокими ночами, — врала я, приподнимая колено по брючине все выше и выше. — Яна, у тебя ничего не получится, — его губы были совсем рядом. — А у меня тем более… В походных условиях. — А причем тут я? Мы говорим о тебе сейчас… — Мне ничего не надо… — Я же чувствую… — Ты один раз назвала это игрой в одни ворота. Я не хочу так больше играть. Я удержала его руки и уперлась коленкой в пах. — Я была дурой. На взводе. Забудь. Если пилот возбужден, задача штурмана его успокоить… Или я что-то путаю? — Путаешь! — он вырвал руки и скинул мою ногу. — Ралли с сексом. Яна, что с тобой? — Ничего… Я быстро отвернулась. Как объяснишь, что это нужно мне. В качестве извинения. Чтобы окончательно провести черту между отпуском и семейной жизнью. Мне повезло, что растяпа забыла на поребрике пустую банку. Финны будут ругаться: понаехали тут и мусорят. |