Книга Морская амазонка, страница 28 – Вадим Селин

На улице уже было темно, по пляжу бродило несколько человек — любовались луной и морем.

Издали я увидела базу, напоминающую ангар. Ворота были раскрыты, и зажженный внутри свет освещал небольшую площадку перед строением. Пройдя мимо своей родной спасательной вышки, я сняла сланцы, чтобы не создавать лишнего шума, и подкралась к воротам ангара. В голове крутилось несколько фраз, которыми я должна была обозначить свое появление: «Та-дам!», «Сюрприз!» или «А вот и я! Не ждали?»

Сердце учащенно билось, я улыбалась, заранее представляя, как Марат обрадуется моему неожиданному появлению.

Как опытный шпион я подкралась к воротам и уже собралась было крикнуть «А вот и я! Не ждали?» (все-таки я выбрала эту фразу), но вдруг передумала. Мною овладело любопытство. Было интересно, о чем говорят работники базы. Но о чем они могли говорить? Скорее всего, обсуждали марки телефонов, машины и мотоциклы, однако мне все равно жутко захотелось поиграть в шпиона.

Оглядевшись по сторонам (редкие отдыхающие на меня не смотрели), я подкралась еще ближе и заглянула за ворота. Слышались мужские голоса, но слов я разобрать не могла. Прямо передо мной на специальной подставке с колесами стоял катер, который днем катает по морю «банан», — за ним удобно спрятаться. Хоть это и было рискованно, я медленно пошла вперед. Стараясь не производить никакого шума, шмыгнула за катер и села на корточки.

Меня разбирал смех. Зачем я это делаю? Зачем прячусь? Но мной уже овладел азарт, и я, притаившись мышкой, стала ждать подходящего момента, чтобы выскочить из-за катера как черт из коробочки и воскликнуть: «А вот и я! Не ждали?»

Несколько парней (в том числе и Марат) в десяти метрах от меня возились с катамаранами.

Один голос, кроме голоса Марата, был мне знаком. Он принадлежал Игорю — тому светленькому парню, который активнее остальных допытывался, что я делаю в розовых кустах. Потом, в «Пирамиде», он поднимал за меня бокал.

В разговоре не было совершенно ничего интересного. Все, как я и предполагала: обсуждение машин, новых компьютерных игр, моделей мобильных телефонов.

— Хочу свое старье поменять, — говорил кто-то. — В автобусе стыдно ехать — телефон запищит, и вся молодежь косится на меня, мол, где он эту пиликалку откопал?

— А какой ты хочешь?

— Ну, если и брать, то хороший. Чтобы, по крайней мере, через год уже не считался отстоем. Какой посоветуете?

— С цветным экраном, естественно. Без разговоров.

— Да. И такой, что функцию mp-3 мелодий поддерживает. И чтобы память была большая.

— А еще лучше, чтобы можно было карту памяти вставлять.

«Пора уже объявить о своем присутствии, а то ноги затекли», — подумала я, собираясь подпрыгнуть одновременно с восклицанием, но вдруг услышала голос Игоря:

— Ну а ты там как со своей Кариной?

В полупрыжке я замерла и снова притаилась.

«О какой Карине они говорят?»

— Не Кариной, а Полиной, — поправил Игоря… Марат.

Во мне зажегся интерес. Я спряталась за катером понадежнее, вся превратившись в слух.

— Ну, да, Полиной, — усмехнулся Игорь.

— У нас все прекрасно.

«Какой Марат умница!» — Во мне взыграла гордость за друга. Лаконично и точно, никаких подробностей.

— Это хорошо. Так ты ее уже поцеловал или нет?

— Нет.

— Так… Но о нашем уговоре ты помнишь? Смотри, до конца июля осталось два дня. Если ты за эти дни не управишься, с тебя ящик пива.

Меня обдало жаром. Я забыла, что мои затекшие ноги в скором времени обещали отвалиться.

Видимо, меня действительно здесь не ждали.

— Я хотел с вами поговорить… — уверенно начал Марат, но Игорь его перебил:

— О чем? Имей в виду — при споре присутствовали мы все. Правда, в клубе тогда не все сидели. Но при споре… Так что не съезжай! Ставки на спасательницу сделаны.

— Да, Марат, что за базар, — заговорили присутствующие, — будь мужиком, не веди себя по-бабски. Спор нельзя отменять. Июль на исходе. И вообще, в чем проблема? Трудно, что ли, девку зажать где-нибудь в подворотне? Они же это так любят. Только строят из себя недотрог. А на самом деле все… — и кто-то из парней добавил очень нехорошее слово. Остальные, кроме Марата, одобряюще заржали.

Улыбка, появившаяся на моем лице в начале разговора, застыла. На лбу выступил пот. Голова как-то странно закружилась. Каждое их слово стало для меня вроде удара ножом.

— Подождите, я все объясню… — вновь начал Марат, и вдруг в этот самый момент моя голова закружилась особенно сильно, и я потеряла равновесие. Как-то неудачно прислонилась спиной к подставке для катера, и она, заскрипев, вместе с катером покатилась к морю.

— Черт! Забыли колеса укрепить! — встрепенулись парни и всей толпой помчались за катером.

Но, выбегая из ангара, они увидели меня. Сидящую на бетонном полу.

Немая сцена.

Первым ожил Игорь:

— Карина?

— Что… что ты здесь делаешь?.. — прошептал Марат и начал зачем-то поправлять свою одежду, перепачканную мазутом.

— Я пришла тебе сюрприз… сделать… — Я не узнала свой голос. Он стал хриплым. Я ощутила слезы, они катились по щекам.

— Давно ты здесь?

Я не могла ничего ответить. Мне не верилось. Я ничего не понимала. Слезы застилали глаза, окружающий мир стал размытым. В груди что-то сжалось и не давало нормально вздохнуть. Я прижала правую ладонь к груди, словно пытаясь найти там дыру.

— Ты… ты… вы… — шептала я, поднимаясь с пола. — Я здесь… достаточно.

Боже мой, я второй раз разговариваю с ним, находясь на полу.

Пыльными руками я вытерла слезы.

— Полина, поверь, это не то, что ты подумала, — Марат побледнел. Все остальные молчали.

— Я ничего не думала, — пробормотала я. В голове шумело. — Я все слышала.

Мне казалось, что я сплю. Происходящее напоминало дурацкий сон, который обязательно закончится, должен закончиться, но когда и как…

— Полина, — только и сказал Марат.

Я посмотрела на каждого из них. Марат. Игорь. И еще двое незнакомых парней. Они отводили от меня взгляд и стояли, замерев, как статуи. Было настолько тихо, что я отчетливо слышала жужжание мухи где-то у потолка.

— Зачем? — спросила я. — Зачем ты это сделал?

— Полина! — воскликнул Марат, делая ко мне шаг.

Я порывисто развернулась, чтобы убежать, но Марат успел схватить меня за руку. Его прикосновение ударило меня током. Неприятно. Сильно. Если раньше от каждого его касания я испытывала неописуемое блаженство, то теперь — боль.

— Не прикасайся ко мне, — прошипела я, освобождая руку от захвата.