Книга Формула клада, страница 18 – Илона Волынская, Кирилл Кащеев

Почему он должен это слушать? Заниматься Катькиными капризами, когда… Его ударили, унизили, и… он не смог защитить себя. Раньше его защищала… его военизированная девушка-чемпионка, а он… просто прятался за ее спиной. Стоило ему остаться одному – другая девушка, слабая и беспомощная, убежала к другому парню, потому что почувствовала… он, Вадька, не мужик. Евтюхов со своим автоматом продемонстрировал это наглядно! И Леся еще собирается объяснить Евтюхову, как он неправильно обидел Вадьку! Его снова будет защищать девчонка!

Вадька отодвинул сестру, будто тумбочку переставил… и рванулся по балкону к выходу. Он им покажет, всем! Евтюхову, и Лесе, и… главное – Мурке, хоть ее тут и нет… что ему не нужно прятаться за спиной у девчонок! И да, он умный! А это гораздо опаснее, чем патриотичные Евтюховы! Вадька влетел в комнату и ринулся к своему рюкзаку. А через минуту снова вихрем вылетел на террасу – рюкзак тощей тряпочкой болтался у него в кулаке, – схватил Катьку и поволок за собой.

– Что ты делаешь… Куда?! – пытаясь вывернуться, завопила Катька.

Вадька плечом распахнул дверь в комнату, где поселилась Катька со старшими девчонками, и втолкнул сестру внутрь.

– Где он?! – потрясая рюкзаком, он навис над сестрой. – Где твой паршивый гусь?!

– Евлампий Харлампиевич? При чем тут… Совсем рехнулся?!

– Думаешь, я не помню, как ты его в сумке на Муркин чемпионат провезла? ^[39] – размахивая рюкзаком, Вадька наступал на Катьку. – У меня в рюкзаке были датчики, электроды! А теперь ничего нет! А ты… когда я к такси спускался, ты оставалась в доме! С багажом! Вытряхнула мой рюкзак и засунула своего гуся?! Жить без него не можешь?!

– Я со своим чемоданом наверху осталась, а ты рюкзак нацепил и свалил! Он с тобой был, твой рюкзак! А Харли дома! С мамой!

– А потом рюкзак был у тебя! Когда я чемоданы девчонок таскал! Не знаю, зачем оно понадобилось тебе, но мне нужно мое оборудование! Сейчас!

– Ничего я не брала! – завопила Катька, но глаза у нее испуганно забегали. Она шарахнулась от нависшего над ней брата и… с размаху шлепнулась на кровать.

Кровать взорвалась.

Грохот взрыва колыхнул стены. Огромное декоративное стекло медленно отделилось от фигурного проема над входом и стоймя пошло вниз с высоты пятого этажа. И рухнуло на мостовую. Джереми метнулся под козырек подъезда. Брызги стекла рассыпались у самых носков его ботинок. Джереми судорожно перевел дух: он как наяву видел свое тело, разрезанное, будто спелая груша, вдоль. И его половинки, с двух сторон прилипшие к стеклу, а потом распадающиеся…

– Бр-р-р! – встряхнулся Джереми – и тут же вжался лопатками в запертую дверь парадного, мечтая прикинуться поддерживающей козырек колонной.

Из проулка, откуда только что вылетела бомба, вынеслась бешеная кавалькада. Впереди, истошно гудя мотором, автомобиль – над завалом чемоданов Джереми успел увидеть поля женской шляпки и крохотное детское личико с огромными, полными ужаса глазищами. Следом, с грохотом и звоном, две пролетки – на них гроздью бессарабского винограда висели молодчики во франтоватых пиджаках и шляпах-канотье. Одна пролетка галопом унеслась в погоню за автомобилем.

– Тпррр! – Извозчик второй повис на вожжах, лошади вскинулись, с грохотом и скрежетом колес пролетка остановилась у дома напротив. Налетчики взорвали гранатой запертую и, кажется, забаррикадированную дверь и, размахивая браунингами, хлынули внутрь. Загремели выстрелы – в доме отстреливались. Джереми вышел из своего укрытия и, нахохлившись как под дождем, заторопился вдоль улицы.

– А-а-а! – сзади раздался пронзительный крик, и вылетевшее с верхнего этажа тело грянулось о мостовую. Джереми торопливо свернул в пока еще спокойный переулок и со всех ног ринулся к «Лондонской».

– А ну стой, шантрапа! – Нацеленное в него дуло винтовки заставило шарахнуться назад… – Oh, it’s you, mister Lerner! – перешел на английский обряженный в грязную рубаху и офицерские галифе небритый мужик, в котором Джереми с трудом узнал почтенного швейцара Потапа Ивановича.

– Э-э-э… Is mister Braukevitch here? ^[40] – Ружейное дуло продолжало глядеть Джереми точно в переносицу. – Он посылал за мной «красную шапку» ^[41]…

Стрельба на улице превратилась в настоящую канонаду: частые хлопки винтовочных выстрелов перебивали отрывистый лай револьверов.

– Господин Брайкевич вас не дождался. – По лишившимся ковра мраморным ступенькам сбежал немолодой господин. – Он уже на «Кавказе». – На недоуменный взгляд Джереми неприятно улыбнулся: – Пароход. Вчера ночью господа французы, несмотря на свои многочисленные обещания, изволили сдать власть местному Совету рабочих депутатов – и все тут же побежали к причалам. Монархисты и демократы, генерал-губернатор Шварц и городской голова Брайкевич. Один Рутенберг ^[42] остался руководить эвакуацией. – Господин приложил руку к груди, давая понять, что Рутенберг – это он. – Видно, считают, что как эсера меня не расстреляют красные, а как еврея не пристрелят налетчики Мишки Япончика.

Канонада на улице достигла пика и начала стихать. В двери «Лондонской» звучно постучали. Швейцар вскинул ружье, но тут же снова опустил. За дверью по-французски прокричали:

– Monsieur Rutenberg! Il ne manque pas un bouton! ^[43]

– Позззеры! Галльские петухи! Были бы готовы, не драпали бы сейчас. – Рутенберг принял у швейцара свой котелок.

– Мистер Рутенберг! – отчаянно закричал Джереми. – Вы же в порт? Позвольте мне с вами! Я застрял здесь два года назад и не могу вернуться домой!

– «Кавказ» перегружен. На французские корабли нужна виза. Мы сажаем женщин и детей в любые лоханки, чтоб вывезти до подхода красных…

– Мой дед – лорд Картрайт! – выбросил последний козырь Джереми. – Он может быть весьма полезен любому, кто решит начать новую жизнь на британских территориях.

– Я слышал о вас. Но вы же работаете на английскую разведку? Сидней Рейли не озаботился эвакуацией своих людей?

Джереми только хватанул ртом воздух… и, понимая, что Рутенберг сейчас уйдет, заорал:

– Я не имею отношения к Сиднею Рейли! Святой Джордж, мне только шестнадцать – какая разведка?!