Книга Дуэль с судьбой, страница 30 – Барбара Картленд

Дворецкий распахнул перед девушкой массивные двойные двери.

Ровена оказалась в огромной комнате, окна которой выходили в сад, а рядом с пустым холодным камином сидел пожилой джентльмен с прямой, словно негнущейся, спиной.

Ровене достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что именно таким она представляла отца своей матери.

Аристократ с точеным римским профилем, умными проницательными глазами под тяжелыми бровями, с волевым подбородком — по лицу видно было, что хозяин его так же упрям и своеволен, как маркиз Свейн.

Подойдя к камину, Ровена решилась наконец снова взглянуть на сидящего перед ней старика.

— Так вы — моя внучка? — спросил он.

Голос был довольно резким и четким и вовсе не походил на голос старика. Ровена присела в реверансе.

— Я — Ровена Уинсфорд.

— Вы очень похожи на свою мать.

— Да, но она была гораздо красивее.

— Это она послала вас ко мне?

— Мама умерла два года назад.

— Умерла?

Голос старика дрогнул, и Ровена поняла, что сообщение было для него полной неожиданностью. Он не был готов услышать подобную новость.

— Она умерла вскоре после Рождества… Зима в этот год выдалась суровая… У мамы была пневмония, а мы не могли позволить себе купить достаточно дров, чтобы согреть комнату.

Ровене показалось, что губы старика крепко сжались, но она не была уверена в этом. Герцог слишком хорошо владел собой, чтобы позволить окружающим догадаться, что он чувствует.

— Почему вы пришли ко мне?

— Мне требуется ваша помощь.

— Разве ваш отец не может помочь вам?

— Я прошу не о финансовой помощи, — быстро произнесла Ровена. — Теперь уже поздно. Это помогло бы маме, но вы прекрасно знаете, что она ни за что не обратилась бы к вам.

Возникла пауза, затем герцог Дунвеган сказал:

— Вам лучше присесть и объяснить, что вы имеете в виду.

Ровена понимала, что это было серьезной уступкой со стороны пожилого джентльмена.

Присев на стул, стоящий рядом со стулом герцога, Ровена вдруг почувствовала, что колени ее дрожат.

— Откуда вы прибыли? — поинтересовался герцог.

— Мы живем в деревне, недалеко от Мэтфилда.

— И вы знаете, что я сейчас нахожусь в Лондоне? — недоверчиво спросил хозяин дома.

— Я видела заметку в «Морнинг пост», — объяснила Ровена.

— Но я, как вы, возможно, знаете, живу в Шотландии.

— Мама рассказала мне о вас незадолго до смерти. До этого я понятия не имела, кем она была. И не знала, что мама сбежала из дому, влюбившись в папу.

— Она наверняка сообщила вам, что, оставив мой дом, перестала быть моей дочерью? — сурово спросил герцог.

— Да, она говорила, что такова была ваша воля. Но она любила папу и была с ним очень счастлива.

Снова наступила напряженная тишина. Потом, словно не сдержав любопытства, герцог спросил:

— И вы — ее единственная дочь?

— Нет. Есть еще Гермиона — ей шестнадцать, Марку — двенадцать, а Лотти — восемь.

— Надеюсь, ваш отец в состоянии содержать их.

— Мы справляемся, — коротко ответила Ровена, не собираясь распространяться на эту тему.

— Тогда зачем же вам понадобилась моя помощь?

— Сейчас я расскажу вам об этом, — сказала Ровена. — Я хочу, чтобы вы сразу поняли — я не собираюсь попрошайничать. Мама унаследовала вашу гордость, а мне она частенько говорила, что я так же упряма, как вы.

На секунду на губах герцога мелькнула улыбка, и он спросил:

— А вы действительно упрямы?

— Думаю, да, по крайней мере в отношении одной вещи. Потому я и здесь.

— И что же это такое?

Замявшись на секунду, Ровена произнесла:

— Это касается маркиза Свейна.

— Я знаю этого джентльмена. — Герцог бросил на нее проницательный взгляд. — Но какое отношение имеет маркиз к вам?

— Он хочет, чтобы я стала его любовницей, — честно призналась Ровена, почувствовав, что с герцогом лучше действовать открыто.

— Его любовницей? А что, черт возьми, предпринял в связи с этим ваш отец?

Не могло быть никаких сомнений — новость Ровены поразила герцога. Именно на это она и рассчитывала.

— Папа ничего не знает об этом. Маркиз попал в дорожное происшествие, был серьезно ранен, и его принесли в наш дом. Я ухаживала за ним.

— И, видимо, влюбились в него?

— Да… я действительно в него влюбилась и думала, что он любит меня.

— Так он предложил вам… покровительство.

В словах герцога явно слышалась издевка.

— Когда маркиз признался в любви, я подумала, что он хочет на мне жениться, — сказала Ровена.

Снова наступила тишина, которую нарушил герцог.

— А он, насколько я понимаю, не захотел назвать своей женой дочь простого доктора.

— Нет. И с тех пор, как я отказала маркизу, он не оставляет нас в покое.

И Ровена кратко пересказала герцогу все, что произошло в их семье за это время.

— Папа думает, что он так щедр к нам, потому что благодарен за то, что ему оказали помощь и обеспечили хороший уход. Как я могу сказать отцу, что маркиз просто пытается заставить меня таким образом принять его предложение?

— А вы не думали о том, чтобы принять это предложение?

— Вы полагаете, моя мать одобрила бы это? Она ведь была вашей дочерью. Вы знаете, что она старалась жить, не причиняя никому боли. Мама верила в Бога и во все, что есть только разумного и доброго на свете. — Голос Ровены дрогнул, но, поскольку герцог молчал, она продолжила: — У меня есть план, как избавиться от назойливости маркиза. Но я могу осуществить его только с вашей помощью.

— И что же вы придумали? — поинтересовался герцог.

Запинаясь и пряча глаза, девушка пересказала ему свой план.

Он слушал очень внимательно, а потом спросил:

— И вы думаете, после этого маркиз попросит вас стать его женой?

Ровена напряглась.

— Неужели вы полагаете, что при подобных обстоятельствах я согласилась бы выйти за него замуж? Ни за что и никогда! — Ровена набрала в легкие побольше воздуха и снова заговорила, словно боясь, что герцог может ей не поверить: — Я ненавижу его! Ненавижу за то, как он ведет себя со мной! За то, что он предложил мне поступиться честью!

Голос ее звенел в полутемной комнате. Герцог по-прежнему молчал.