
Онлайн книга «Убийство в декорациях Чехова»
![]() – Это неправда, – с достоинством ответила Лионелла. – Со многими у меня сложились добрые отношения. – Вы плохо репетируете. Вам не удается раскрыть образ. – Репетиций еще не было. – Ну что ж, давайте начистоту… Мне стало известно, что на вас заведено уголовное дело. – У вас недостоверная информация. Уголовное дело заведено по факту гибели Кропоткиной. Я прохожу как свидетель. Директриса смерила Лионеллу недоброжелательным взглядом: – Да вы цепкая особа. Вас голыми руками не взять. – Повторяю: я все равно буду играть в этом спектакле. – Еще и бесцеремонная! – Валентина Ивановна шлепнула на стол пару листов. – Подписывайте! И прекратите ломаться! – Минуточку… – Лионелла достала телефон и набрала номер мужа: – Лев, пожалуйста, скажи, чтобы Арнольд Юрьевич срочно приехал в театр. Я в кабинете директора. – Закончив разговор, она улыбнулась: – Всего несколько минут. Подождем? – Я не понимаю зачем… – Не могу же я подписывать серьезные документы без адвоката, – сказала Лионелла и поинтересовалась: – Здесь можно курить? Директриса придвинула к ней пепельницу, в которой были окурки с ободками свекольной помады. Лионелла достала из сумочки пачку тонких сигарет и, сунув одну в мундштук, щелкнула зажигалкой. За несколько минут ожидания Лионелла ни на секунду не потеряла спокойствия. Красивыми округлыми жестами она подносила мундштук к губам, медленно затягивалась и так же медленно выпускала голубоватую струйку дыма. Вскоре раздался вежливый стук в дверь, и в кабинете появился Венявский. – Вы адвокат? – спросила директриса. – Арнольд Юрьевич Венявский. Представляю интересы Лионеллы Павловны Баландовской. – Пройдите к столу и помогите вашей клиентке подписать соглашение. Венявский сел рядом с Лионеллой и поинтересовался: – О чем идет речь? – Директор театра хочет расторгнуть мой договор. – А вы этого хотите? – Нет, не хочу. Венявский перевел взгляд с Лионеллы на Валентину Ивановну: – Должен вам разъяснить, что мы подадим в суд и, безусловно, выиграем это дело. – Откуда такая уверенность? – холодно улыбнулась директриса. – Пункты договора два-три-один и семь-один-пять предоставляют нам эту возможность. Я сам вел переговоры с вашим юристом перед заключением договора. Сожалею, что он вас не проинформировал. Валентина Ивановна отыскала в стопке бумаг договор и, перелистнув пару страниц, перечитала названные пункты. Внезапно побагровев, она проронила: – Какое головотяпство… – Кому адресовано это замечание? – поинтересовался Венявский. – Уж точно не вам! – Она сгребла со стола оба экземпляра Соглашения о расторжении договора и сердито посмотрела на Лионеллу: – Вы продолжите работу в театре, но это не сделает вас счастливее. Скорее наоборот. * * * На читку Лионелла явилась с полуторачасовым опозданием, и это был ее личный рекорд. – Меня вызывала Валентина Ивановна. – Слова, сказанные в оправдание, показались ей недостаточными, и она добавила: – Как только закончили, я сразу – сюда. – Присаживайтесь, – пригласил ее Магит. – Мы застряли на диалоге Сони и Астрова. Ваш кусок с Астровым из третьего действия будет чуть позже. – Он огляделся. – Зорькина! Анжелина! Где вы? – Я здесь. – Из-под стола появилась гладкая головка с изящной шейкой, затем девичьи плечики и едва заметная грудь. – Ручку уронила, простите. – Давайте с фразы «Михаил Львович! Вы не спите?». Зорькина провела ручкой по строке, словно указкой, и прочитала: – Стучит в дверь. Михаил Львович! Вы не спите? На минуту! – Во-первых, не читайте ремарки! – взорвался Магит. – Стучит в дверь – это ремарка автора. – Простите… – Во-вторых, деточка, сколько раз можно повторять? Соня – хороший человек, но это еще не характер. Да, она простовата, распахнута миру, но даже у таких людей бывает отчаяние. Что же вы думаете? Она стучится в комнату к любимому человеку, чтобы сделать ему выговор, и мурлычет тоненьким, безжизненным голоском? Нет! Она собирает в кулак все свое мужество! Ее дядюшка пьян, и напоил его Астров. Соня решительно заявляет, что это нехорошо. Давайте, еще раз! – Михаил Львович! Вы не спите? На минуту! – чуть громче пискнула Зорькина. – Сейчас! – Подал реплику Мезенцев. – Астров входит, он в жилетке и галстуке… – озвучил ремарку Магит. – Что прикажете? – спросил Мезенцев и посмотрел на Анжелину. Та выпалила, будто простучала на пишущей машинке, с короткими интервалами, без эмоций: – Сами вы пейте, если вам не противно, но, умоляю, не давайте пить дяде. Ему вредно. – Та-а-ак… – протянул Магит. – Уже лучше. И что же Астров? – Хорошо! – прочитал Мезенцев. – Мы не будем больше пить. – Пауза! – вклинился Магит. – Теперь скажите, дорогой Валерий Семенович, почему Чехов так написал? – Вы про паузу? – уточнил Мезенцев. – Да-да… Скажите, зачем эта пауза? Объясните. Для чего? – Лично мне она не нужна. – Ну, хорошо, – поморщился Виктор Харитонович. – Зачем она Астрову? – Не знаю. – Чтобы принять решение! Астров – человек слова и действия! И уж если он решил ехать домой ночью, будьте уверены, он уедет. Что там дальше? Читайте! – После паузы? – Читайте после паузы, – махнул рукой Магит. – Астров решил, что едет, и сообщает об этом Соне. – Я сейчас уеду к себе! – с решимостью в голосе прочитал Мезенцев. – Решено и подписано! Пока запрягут, будет уже рассвет! – Валерий Семенович, дорогой… – обескураженно проронил Магит. – У Чехова здесь нет восклицаний. Где вы видите восклицательные знаки? Покажите. Их нет. Астров говорит уверенно и осознанно, но не орет. – Я тоже не ору, – обиделся Мезенцев. Магит устало хлопнул в ладоши: – Ну хорошо. Закончили. Переходим к сцене Елены Андреевны и Астрова из третьего действия. – С каких слов? – спросила Лионелла. – Валерий Семенович, подайте свою реплику про милую хищницу. Вы закончили говорить про бедную Соню и перешли к взаимоотношениям с Еленой Андреевной. Пошли! – Хищница, милая, не смотрите на меня так, я старый воробей… – прочитал Мезенцев и с улыбкой взглянул на Лионеллу. – Хищница? – Лионелла недоуменно пожала плечами и, кажется, разволновалась. – Ничего не понимаю. |