Книга Полет курицы, страница 21 – Иван Солнцев

– Cool! – визжит девушка мишиного друга, имени которого мне все никак не вспомнить.

– Я тоже так считаю. Это будет epic, ребята, главный win эпохи, – подтверждает Миха.

– Главное – чтобы не epic fail, когда кто-нибудь скопытится раньше, чем его заказанная веселуха начнется, – замечаю я, но ко мне уже никто особо не прислушивается, и все почему-то смеются.

– Не переживай, – Миха вальяжно отпивает из своего стакана и, прищурившись, смотрит куда-то вдаль. – Рано умирают только рок-звезды и лузеры.

– Ага. И гитары я что-то тут ни у кого не вижу, – тычет пальцем в меня Колесов.

Шутка не прошла, понимает он, когда я кисло ухмыляюсь и, глядя ему в глаза, показательным залпом уничтожаю четверть стакана чистого виски.

– А я, – отзывается приятель Михи после минуты неловкого молчания, – веду Клуб любителей кататься пьяными. Сайт есть и группа «вконтакте».

– И как? Много народа? – с неподдельным интересом откликается Армен.

– Да, не меряно. Причем, «жигулистов», «логанщиков» и прочий биомусор мы фильтруем, только приличные люди на приличных машинах. И каждый присылает для вступления видеоотчет того, как он ехал куда-либо сам бухой в соплю. Особенно ценятся, конечно, уходы от «мусоров».

– Ну, а че? Не ездить же на такси или метро, – снова смеется эта малолетка, плечи которой зачем-то стискивает безымянный друг Михи.

– Вот еще, – тыкает пальцем в потолок Миха. – Бодрые старички не докапываются до малолеток, ждущих в метро своих парней духовными разговорами, чтоб получить по морде. Они скорее сами кого-нибудь отметелят.

– А до тебя часто домогались в метро? – со смехом выдает приятель Михи.

Не могу сдержаться и тоже смеюсь, как обкурившийся подросток.

– Браво! Бис! – Миха медленно хлопает в ладоши, скривившись. – За твою раннюю импотенцию, Кирюша.

Он залпом допивает содержимое стакана и громко опускает емкость из толстого стекла на стол.

–Э-хей, Мишутка, – находится девушка Кирилла, – вот оно что, наконец-то! – Мне его стояк еще пригодится.

– О да, пока я не стал миллиардером, и из меня нельзя просто сосать бабки, – довольно опрометчиво шутит Кирилл.

– Жлоб недорезанный, – девушка Кирилла осторожно хлопает ему по щеке и встает. – Я припудрить носик.

– Не забудь освежителя в кабинке брызнуть, – Миха разошелся не на шутку; кажется, он тоже готов встать и уйти, но скорее на танцпол.

Не оборачиваясь, девушка Кирилла отвечает Михе скромным жестом из одного пальца – но не большого, увы, – и про нее тут же все забывают, и разговор смещается в сторону дел и увлечений. Машины, курорты, экстремальный отдых за десятки тысяч долларов. С какого-то момента в этой жизни я начал жить явно скучнее этих ребят. И скучнее Михи. С другой стороны, я езжу примерно в те же места, отдыхаю примерно за те же счета – ну, пусть не те же, что у совсем разбалованных мажоров вроде Армена, но приличнее заполненных дорогими россиянами быдлокурортов Турции и Египта. Я не увлекаюсь современным искусством, как Колесов и его мымра, но и не могу счесть себя бездуховным и необразованным, потому что узнаю те имена, которые называет Колесов по ходу описания их с его девицей визита на какой-то европейский кинофестиваль. Я слишком глубоко увяз в середине. Все, что мне остается – крепче держаться за опоры со всех сторон и не надорваться, пытаясь прыгнуть выше. Полет недоступен. Но вполне можно успешно приходит к своим целям пешком. А что еще нужно лично мне?

Кто-то недавно сказал мне, что в моем возрасте надо уже строить семью, делать детей, прекратить рисковать напрасно. Скажите то же самое вот этим парням, формирующим клубы по увлечениям и занимающимся ребячеством за сотни тысяч в той или иной валюте. Молодые и успешные, успевшие прийти к пику карьеры до тридцати, ставшие топ-менеджерами и просто успешными сотрудниками крупных компаний – они плевать хотели на все эти принципы. Мы с ними стоим на планке сорокалетних увальней, которые, с их связями родом из девяностых и знакомыми везде подряд, в подметки нам не годятся. К сорока мы будем править миром, а не принимать пост коммерческого директора средней планки производителя куриных объедков. Мы – это и есть ваше, господа обыватели, будущее правительство, и мы не будем менять сложившийся порядок, потому что сами его построили. Мы готовы к откатам и закону джунглей в смертельной игре под присмотром ФАС и налоговой. Мы плевали на моральные принципы, кроме тех, что могут сплотить нас тогда, когда это необходимо. Мы выбрасываем на помойку жизни тех, кто не принесет нам нужных нам доходов. Ведь в этой очереди на отсос всегда будут новые и новые «молодые и талантливые» неудачники, которых мы будем выжимать до последней капли, брезгливо сплевывая в вялую шкурку урезанным выходным пособием и увольнением по статье, чтобы потом эту шкурку выбросить в гниющую яму нищеты. Нам плевать на вас и ваши взгляды, желания, духовность. Это наши привилегии. А вы – уж постарайтесь перевыполнять растущие планы. А то – инфляция, растущая безработица, да и очередной кризис с сокращением кадров вот-вот начнется, ага?

Удивительно долгий и слегка размытый коридор.

Барыга постоянно жует, и меня это слегка нервирует.

– Как, говоришь, его зовут? – тыкаю в бок Миху.

– Аслан. А тебе-то что?

– Просто хочу знать.

– Бесполезное знание.

Заходим в туалет клуба. Аслан первым делом прикрывает жвачкой скрытую камеру, едва заметную в щелке между стыками керамических или пластиковых – черт их знает, – блоков на стене.

– А охрана не взвоет? – ухмыляюсь.

– Не переживай, – таинственно улыбается барыга.

Эта долбанная неделя меня здорово измучила, и я, определенно, заслужил отдых. Но не тот отдых, который одобрила бы моя нынешняя пассия.

Две капсулы вылезают на ладонь Аслана, как только михин сверток купюр исчезает в его кармане. Половина каждой капсулы синяя, другая – прозрачная.

– И как это добро называется? – с саркастической усмешкой спрашиваю.

– На случай отравления? – приглушенно смеется Миха.

– На случай отравления пей активированный уголь, – самоуверенно шутит Аслан. – А это – «плант».

– О-па, – беру в руку «колесо» и внимательно изучаю гранулы внутри. – И что сие значит? Спиды? Синтетика?

– Молодежь еще называет «спейс-стафф», – подняв указательный палец вверх, добавляет Аслан.

– Но мы – старики, сечешь? – толкает меня в бок Миха, после чего залихватски закидывает капсулу в рот и запивает ее половиной стакана виски-колы.

– Поэтому и название поумнее, – вздыхает Аслан.

– Что значит? – не унимаюсь.

– В бильярде есть такое. Когда одним игровым шаром другой забивают.

– Так это синтетика? – смотрю прямо в глаза барыги; глаза, излучающие презрение и безразличие к покупателю.