Книга Книга ангелов, страница 34 – Мара Вульф

Перед Люцифером стоит Сариэль. На ней ничего нет, и она смотрит на него снизу вверх искушающим взглядом. Они в комнате, слабо освещенной свечами, Сариэль проводит указательным пальцем по обнаженной груди Люцифера. В отличие от нее он хоть во что-то одет: Люцифер в брюках. Архангел кладет руки ей на плечи и мягко их поглаживает.

– Я рада, что ты образумился, – тихо говорит она. – Я уже боялась, что ты вечно будешь на меня злиться.

– Разве я мог? – хрипло спрашивает он.

– Ты меня очень разозлил. Я не люблю, когда меня игнорируют.

– Конечно, нет. Это было глупо с моей стороны, я ошибся.

– Но ты ведь снова так не ошибешься, не так ли? – Ее лицо становится жестоким. – Теперь ты знаешь, на что я способна. Ты больше не выставишь меня на посмешище. Ты мой.

Руки Люцифера обвивают ее шею, и я не понимаю, хочет ли он ее приласкать или задушить. Он наклоняется к ней, и Сариэль расправляет крылья, розовый цвет которых темнеет. Она прижимается к нему, и раздается тихий стон. Я не хочу смотреть на это и не хочу знать о том, какую боль мне это причинит. Но я не могу отвести от них взгляда. Люцифер целует уголки ее губ, и фигура женщины меняется. Крылья исчезают, и на ее месте оказывается Стар. Люцифер обнимает и целует ее. Ее руки нежно скользят по его телу. Стар обвивает руками его шею, и я больше не могу дышать, когда он поднимает ее на руки и несет в постель, вырисовывающуюся в тумане позади них.

Я прихожу в себя и откашливаюсь. Этот сон не был видением, которые я смотрю глазами другого человека. Это было скорее предупреждение. Неужели Сариэль до сих пор претендует на Люцифера? Не опасно ли это для Стар? Ведь он знакомит ее с обществом и берет с собой на балы. Может, Люцифер специально провоцирует Сариэль? Свет миллионов звезд освещает комнату, несмотря на занавески, и я вижу каждую деталь. Фия подходит ко мне и протягивает стакан воды.

– Тебе снился страшный сон?

Я киваю, но не могу сказать ни слова.

– Такое происходит с большинством девушек в первую ночь. Просто попытайся заснуть. Здесь ты в безопасности.

– Почему ты так добра к нам? – тихо спрашиваю я. Если бы меня спросили, я бы предположила, что Габриэль приставит к нам охранника вроде тюремного надзирателя Рикардо.

– А почему я не должна? Мы не все соглашаемся с мнением архангелов. А за то время, что я забочусь о девушках, я поняла, что вы не сильно от нас отличаетесь. Чаще всего люди боятся тех, кого не знают.

– Это правда. Ты уже была на земле?

Она качает головой.

– Габриэль разрешает спускаться лишь немногим ангелам своего небесного двора. Он боится за нас. По крайней мере, он так говорит.

– Но ты не веришь ему?

Фия пожимает плечами.

– Он архангел, и мы делаем то, что он приказывает. Но Анна рассказала мне многое о вашем мире, и, как мне кажется, мне бы там понравилось.

– Почему тебе просто не полететь туда и не посмотреть самой? Я бы показала тебе свой город.

Женщина грустно улыбается.

– Это, к сожалению, невозможно. Я простая рабочая, а нам еще в молодости подрезают крылья.

– Что, прости?

Вот почему у нее такие короткие крылья. Это просто варварство.

– Иерархия на небесах очень строгая. Каждый должен знать свое место. Это ты была в небесном дворе Люцифера, не так ли?

Я киваю.

– Да, это я.

– Там все, должно быть, иначе, – тихо говорит она. – Так говорят. – Она вопросительно смотрит на меня.

– Я была только в его покоях во Дворце дожей, и там нет ангелов, работающих прислугой.

Правда, я с трудом могу представить, чтобы Люцифер подрезал кому-то крылья.

Фия улыбается и замечает отвращение на моем лице.

– Так было всегда, и я привыкла к тому, что не могу летать. – Она натянуто улыбается. – Но я хорошо помню, каково это было, когда я еще была молодой. До того, как крылья подрезали. Летать – все равно что чувствовать свободу.

– Ты свободен лишь тогда, когда летишь, – шепчу я. – Кассиэль как-то сказал мне это. – Она тоскливо смотрит в окно. – Но можно летать и в своем сердце, – говорю я, чтобы ее успокоить. – Для этого не нужны крылья. Так говорил мой отец. Наши мысли свободны. В них ты можешь пойти куда пожелаешь.

Я вспоминаю тяжелые времена на арене и в темнице, думая о том, как мысли о семье и друзьях помогли мне пережить это время.

– Да, – шепчет Фия, снова обращая взгляд на меня. – В этом ты права.

Она возвращается на свое кресло, а я снова опускаю голову на подушку. Я улыбаюсь, вспоминая своего отца, и снова засыпаю.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, солнце освещает высокие арочные окна. Я слышу смех, а в ванной комнате кто-то поет. Хотя это больше похоже на мычание.

Фели сидит на своей лежанке, скрестив ноги, и улыбается. Она уже оделась.

– Эх ты, соня. Я уже думала, что ты никогда не проснешься.

– Кушетки Габриэля достаточно удобные, – отвечаю я, откидываясь назад. – Ты тоже хорошо спала?

Она кивает.

– Но Нуриэль не такой терпеливый, как Кассиэль. Он хочет доставить меня на землю уже через десять минут. – Фели наклоняется ко мне и легонько толкает.

– Обещаю, что зайду к тебе на этой неделе. Если отец не отпустит меня, я спущусь в катакомбы. Томмазо меня прикроет. Он делал так все эти годы, когда мне надо было уйти. Тогда мы сможем обо всем поговорить.

Когда она уходит, я иду мыться. Фия кладет мне на кровать брюки и пуловер, когда я возвращаюсь. Почти все девушки разошлись, остались только Кайя и Амели. Они сидят на своих кроватях и не говорят друг с другом.

Кайя подходит ко мне и обнимает меня на прощание.

– Мне хотелось бы, чтобы ты осталась подольше, тогда я бы показала тебе библиотеку Габриэля.

– Может быть, в другой раз. Я спрошу у Кассиэля, смогу ли нанести тебе визит.

Ее глаза сияют.

– Было бы круто! У нас не так много всего происходит, а праздники очень утомляют.

Я тут же чувствую вину, потому что меня в основном интересует лишь один момент: есть ли в библиотеке Габриэля другая версия Откровения Иоанна. Не может же быть, чтобы Люцифер знал больше своих братьев. Кроме того, мне надо обсудить с девочками, готовы ли они пойти на смерть добровольно перед Открытием. Готова ли я сама на такое пойти? Имеет ли хоть какой-то смысл требование матери, если Апокалипсис все-таки зависит от агнца?

Фия тоже обнимает меня на прощание, и я слышу стук в дверь.

Кассиэль смотрит на меня с беспокойством.

– У меня все хорошо, – говорю я, когда он заходит в комнату. – Это Кайя и Фия, – представляю я обеих. Амели не обращает на нас внимания.