Книга Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна, страница 39 – Дэн Абнетт

— Мира просила вам передать, чтобы вы ее больше не преследовали.

— Правда?

— Вы вчера приходили к ней домой.

— Может быть.

— И она об этом знает.

— А где она сама?

Стэннис пожал плечами:

— Она хочет быть подальше от вас и поэтому попросила меня передать сообщение.

— Я волен ходить, куда захочу, господин Стэннис.

— В клубе есть правила, сударь, — сказал бармен. — Девушек нужно защищать от…

— От чего же?

— От хищников.

Эндор откусил кусочек хлеба.

— Могу с уверенностью заявить, что я — не хищник.

— Вы без приглашения пробрались в ее жилище.

Тит вздохнул.

— В клубе есть правила, — повторил бармен. — Близкие отношения с гостями строго…

— Это же постоянно происходит, — перебил его Эндор. — Мы же оба взрослые люди. Большинство танцовщиц в вашем клубе — артистки из Театрикалы и других мест. Давайте не будем наивными. Они все зарабатывают себе на жизнь, в том числе и другими способами. Женщины — редкий товар на Кароскуре.

Бармен помрачнел:

— Оставьте ее в покое.

— Или что? — улыбнулся Эндор.

— Или обстоятельства сложатся для вас неудачно.

— Посмотрим, — кивнул Тит. — Скажите, господин Стэннис… — он выудил пикт из кармана и положил его на стол, покрытый белой скатертью. — Что это такое?

Стэннис посмотрел на изображение — снимок меловых отметок в спальне Миры Залид.

— Разметка для репетиций, — ответил бармен. — Шаги для танца. Девушки часто рисуют на полу шаги и повороты.

Эндор взял пикт в руки и всмотрелся в него:

— Правда? Я не уверен. А числа…

— Это ритм.

— Кого она убила в ванной, господин Стэннис?

Бармен поднялся со стула.

— Убила? Я думаю, уважаемый, у вас что-то не то с головой. Оставьте ее в покое, вы поняли?

Эндор снова кивнул:

— Я вас услышал.

После завтрака он зашел в бар на Калиопе и купил амасека, чтобы не замерзнуть. На улице шел дождь со снегом. Он прочел еще несколько страниц. У Малико, да проклянет его Трон, был неплохой стиль.

Тит оторвал взгляд от книги. На другой стороне улицы, наполовину скрытый за пеленой дождя, стоял долговязый человек в черном — плаще и шляпе с высокой тульей — и наблюдал за ним.

Эндор отвлекся на несколько секунд, чтобы оплатить счет. Когда он поднялся из-за стола, долговязый тип в шляпе куда-то исчез.

— Сколько? — спросил Эндор.

— Четыре кроны, — ответил адепт.

— А если мне нужно сегодня вечером?

— Двадцать крон.

Эндор показал ему розетту, но адепта, судя по всему, это не впечатлило.

— Двадцать крон, — повторил он.

Тит отдал деньги и зуб из подвески Миры.

— Мне нужно знать, что это такое, сегодня вечером. Без вариантов.

Адепт кивнул.

Эндор покинул лавку алхимика и погрузился в холод местных улиц. Дождь постепенно превращался в снег. Ветер носил белые крупицы по тротуару Тит поднял воротник, склонил голову и двинулся вперед.

Дорога привела его к Театрикале, серой и тусклой при свете дня. Эндор вошел. Уборщики драили мраморный пол и вытряхивали в мешки содержимое мусорных корзин.

— Мы закрыты, — сообщил администратор, подходя к Эндору. — Касса открывается в шесть.

Тит смерил его взглядом и представился:

— Моя фамилия — Эндор, и я — инквизитор Святых ордосов, — представился он.

На этот раз он решил не показывать розетту. Похоже, она больше ни на кого не оказывала влияния.

— Прошу прощения, сударь, — ответил администратор.

— Я тебя знаю? — спросил Эндор.

— Не думаю, сударь.

Работник Театрикалы был долговяз.

— У тебя нет черной шляпы с высокой тульей?

— Нет, сударь.

— У вас здесь работает танцовщица по имени Мира Залид. Я бы хотел осмотреть ее гримерную.

— У нас так не принято, сударь, — ответил администратор.

— О, прошу прощения, — улыбнулся Эндор. — Я думал, я уже сказал, что я — инквизитор.

— Здесь они все переодеваются, — сказал работник театра.

Эндор вошел в комнату и включил свет. Администратор остался снаружи.

В низком и длинном помещении вдоль стен стояли грязные зеркала, у двери — корзины, набитые грязным бельем. На перекладине висели белые полупрозрачные платья. На столах у зеркал лежали булавки, катушки ниток и наперстки. Тут же были горшочки с гримом, румянами и пудрой. В помещении пахло косметикой, потом и дымом.

— Где ее место? — спросил Эндор.

— Понятия не имею, инквизитор, — ответил администратор.

— Правда?

— Возможно, слева, третье зеркало. Вечером здесь трудно что-то разобрать.

Эндор прошагал к указанному месту, уселся на стул и посмотрел на свое отражение в грязном зеркале. Застоявшийся запах духов буквально валил с ног. В стакане под левой рукой были окурки от палочек лхо. Помадой в нижнем правом углу зеркала кто-то написал: «Удачи, Мира XXX Лило».

Тит открыл небольшой шкафчик. Он был полон крови. Эндор тут же захлопнул его, стараясь не расплескать ничего себе на колени.

— Можно оставить меня на минутку? — попросил он.

— Мне правда нельзя… — начал было администратор.

— Инквизитор! Инквизитор! — зарычал Эндор.

— Я подожду снаружи, — сказал работник Театрикалы и закрыл дверь.

Тит Эндор аккуратно открыл ящичек. Там не было никакой крови. Ящик оказался доверху набит темными розовыми лепестками. Он рассмеялся. Лепестки были такими же черно-красными, как залы Театрикалы.

Он погрузил в них обе руки. Лепестки казались такими же холодными и мягкими, как снежинки или сомнительные улики. Наконец он нашел нож. Обоюдоострый и грязный. Эндор понюхал клинок. Кровь. Без сомнений, та же, что в ванной в восемьсот семидесятой квартире в Арбогане. Тит откинулся на спинку стула и вытащил пикт из кармана. Шаги танца, говорите? Разметка для тренировки? Ну конечно, нет.

Эндор решил, что нужно поручить Либструму заняться исследованием Числа Погибели. Надо раздобыть информацию. Нельзя относиться к Числу Погибели легкомысленно. Много лет назад было дело, один старый дурень…

Тит задумался: куда же подевался Либструм? Он уже много дней не видел своего дознавателя.