Онлайн книга «Точка невозврата»
|
В это время зазвонил телефон. — Помощник дежурного по комендатуре прапорщик Шубин, — сказал Шубин в трубку. — Это адъютант командующего майор Грызлов. Прапорщик, сейчас к тебе приведут задержанного, Куликов фамилия. Ты его посади в камеру, а я завтра с ним разберусь. И припугни его там. Понял, да? — Так точно, товарищ майор, — сказал Шубин. — Есть посадить и припугнуть! Паренек сдал задержанного солдата Шубину и пошел обратно, дожидаться рассвета на кожаном диване генеральской бани. Шубин вышел из-за барьера, энергичными движениями оправил мундир и подошел вплотную к задержанному. Перед ним стоял высокий парень со спокойным взглядом. Генеральский холуй сказал припугнуть, значит, это желание самого папы-генерала. Чистый подворотничок, аккуратная стрижка, даже запах одеколона. Водитель генеральской «Волги» и хахаль генеральской дочки. Такому есть, что терять. Это хорошо. С таким можно работать. Это тебе не грязный малыш Мандрик, которому терять нечего. Который ни за что не держится, даже, похоже, за свою никчемную жизнь. С таким материалом работать тяжело, практически невозможно. Вон как вчера этот Мандрик поговорил с начальником комендатуры Рымарем. Логично. — Вы знаете, что вас ожидает? — корректно спросил Шубин задержанного. Куликов молча пожал плечами. — За панибратство — от двух до пяти! — растянув губы в змеиной улыбке, сказал Шубин. — Вам понятно, товарищ солдат? Куликов наморщил лоб, силясь понять сказанное. Что за панибратство? Первое, что пришло в голову, что этот странный прапорщик пьян. Но запаха вроде нет. — Какое панибратство? — Куликов непонимающе посмотрел на Шубина. — Какое панибратство, это разберется суд. Вы влезли в опасную игру, товарищ солдат. Шубин взял со стола пустой стакан, подошел вплотную к солдату, так, что уперся в него животом, и сказал, дыша ему в лицо: — Дышите в стакан! Куликов послушно взял стакан и начал дышать в него, как того требовал прапорщик. Через некоторое время Шубин забрал у него стакан, сунул туда хищный нос и стал нюхать. — Ничего, — проворчал он, не учуяв запаха спиртного. — И не таких обламывали. Смотреть в глаза! Сейчас вы пойдете в камеру и будете там ждать трибунала, понятно? От двух до пяти я вам гарантирую! Шубин сел на стул и затих. Через некоторое время он поднял глаза на Куликова и миролюбиво спросил: — А ты знаешь, кто я? — Нет, — пожал плечами тот. — Ты находишься перед старшим офицером. Я был майором. Все случилось тогда из-за такого подонка, как ты, понял? — Ага, — согласился Куликов. — Я должен был выбирать одно из двух, — продолжал Шубин тихим голосом. — От этого выбора зависело многое. И я выбрал офицерскую честь! Не захотел становиться подонком, понимаешь, солдат? — Ну да, — согласился Куликов с таинственным старшим офицером. Некоторое время Шубин раскачивался на стуле, потом встал, подошел к задержанному и, презрительно ухмыльнувшись, сказал: — Что вы можете знать об офицерской чести? Куликов в очередной раз недоуменно пожал плечами: — А зачем мне это? — А затем, — угрожающе сказал Шубин, — что вы можете врать кому угодно, но только не мне, понятно? Мне стоит ухватиться за ниточку, и я распутаю весь клубок! Для таких, как вы, товарищ солдат, у нас в армии есть специальная статья! За неуставные отношения! От одного до трех, понятно? — Что понятно? — А то, — сказал Шубин, — что вы завтра пойдете под трибунал! За неуставные отношения с дочерью командующего и оскорбление старшего офицера! — Кого я оскорбил? Это вас, что ли? — Именно! — с вызовом сказал Шубин. — Вы очень догадливы, товарищ солдат! Но не учли одной мелочи, которая очень дорого будет вам стоить! В моем лице вы оскорбили весь офицерский корпус! Куликов улыбнулся и сказал: — Да как я мог оскорбить в вашем лице старшего офицера? Я ж даже еще анекдота не рассказал. — Какого анекдота? — Шубин непонимающе вскинул глаза на солдата. — А про осла. Хотите, расскажу? Шубин некоторое время молча мерял шагами комнату, как будто что-то обдумывая. Можно прямо сейчас бросить наглого бойца в камеру. Но это будет его, Шубина, поражение. Логика, еще раз логика! Конечно, анекдот будет оскорбительный. Но никто же не слышит… — Ну, что ж, давай, солдат, давай. Только хорошо подумай сначала. Я хочу тебе дать этот шанс, — задумчиво сказал Шубин. — От того, как ты его используешь, зависит твое будущее. — Ага. Так вот, встретились в пустыне прапорщик и осел. «Ты кто?» — спрашивает осел. Прапорщик оглянулся вокруг и говорит: «Я офицер. А ты кто?». Осел тоже оглянулся и говорит: «А я лошадь!» Не боится, сволочь! Улыбается. Вместо правосудия получается какая-то ерунда! Засядет теперь в голову этот анекдот, как заноза. Что-то неудачное дежурство сегодня. — Ваш так называемый анекдот, товарищ солдат, был записан на звукозаписывающую аппаратуру, — сказал Шубин без особой уверенности. — И будет внесен в протокол и приобщен к делу. Шубин прошел за барьер к журналу регистрации временно задержанных и уставился в него. Потом оторвался от журнала и устало произнес: — Я давал тебе шанс. Я сделал все, что мог. Тяжело поднявшись, Шубин подошел вплотную к Куликову и, прищурившись, стал в упор его разглядывать. Куликов отвел взгляд от болотно-зеленых глаз беспокойного прапорщика и уставился в пол. «Всем известна демоническая сила взгляда фюрера», — всплыла в голове Шубина фраза из фильма «Щит и меч», который недавно показывали в солдатском клубе. Шубин довольно усмехнулся. — Ду ю спик инглиш? — внезапно спросил он Куликова. — Ноу, — машинально ответил Куликов. Шубин презрительно хмыкнул, как будто ему не хватало именно этого логического звена, и бросил: — Руки за спину! Пошел в камеру! * * * Прапорщик Собакар был подавлен. Вообще-то Собакар был нормальным мужчиной лет тридцати и являл собой тот редчайший случай, когда солдаты хорошо относились к прапорщику. Но вот с патрулем у Собакара, как говорится, не заладилось и все. Уже несколько раз подряд с ним приключалась одна и та же история. В конце дня помощник начальника комендатуры старший лейтенант Крупа просил Собакара задержаться. Когда все выходили из комнаты, Крупа объявлял Собакару: — Товарищ прапорщик, вы пьяны! Никакие оправдания совершенно трезвого Собакара не имели значения. Прапорщик помещался на сутки в камеру временно задержанных для офицеров и прапорщиков. Причины такого поведения Крупы оставались загадкой для всех, включая самого Собакара. Может, это был природный цвет лица Собакара, напоминавший свежеизготовленный кирпич, может, это были какие-то тайные струны души самого старшего лейтенанта Крупы, которые нечаянно задел когда-то Собакар. В общем, заступая сегодня в патруль, Собакар грустно сообщил жене, что вернется, вероятно, через двое суток. И маршрут у него, кстати, всегда самый неприятный — второй. Он проходил по самой окраине городка, и в него было включено общежитие ПТУ. |