Книга Брак поневоле, страница 36 – Барбара Картленд

– Я делаю это, – произнесла она едва слышно, – потому что предложение его высочества спасло нас всех – моих родителей и меня – от долговой тюрьмы.

Хьюго замер, потом схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Это неправда, – сказал он. – Вы пытаетесь обмануть меня. Разве может это быть правдой? Я сам видел ваш дом, я же был у вас!

– Вы видели наш дом, отремонтированный на деньги, присланные из Мелденштейна! Ливрейные лакеи, которых вы видели, – это помощники садовника и крестьяне из соседней деревни, одетые специально для этого случая в старые ливреи. Вы ели обед, приготовленный поваром, которого специально выписали из Лондона и которому также заплатили деньгами из Мелденштейна. Все это представление было рассчитано на то, чтобы обмануть вас, на то, чтобы вы не догадались, что невеста, которую вы с такими почестями сопровождаете, на самом деле всего лишь нищенка, которую стали бы презирать, если бы знали всю правду.

Камилла замолчала, а потом, с трудом подавив рыдание, добавила:

– Даже вы… теперь презираете… меня.

– О, Боже милостивый, что за тяжкая доля!

Хьюго отпустил Камиллу и схватился за голову.

– Простите меня, – сказал он.

– Вы не должны извиняться, – тихо ответила Камилла. – Вы не могли знать… всю правду… Вы и не должны были знать ее. Возможно, я поступила неразумно, рассказав вам все.

Хьюго поднял голову и спросил:

– Неужели вы думаете, неужели хоть на мгновение допускаете, что я осмелюсь причинить вам хотя бы малейшую неприятность?

Он с отчаянием посмотрел ей в глаза:

– Ответьте мне на один вопрос! Если бы вы не были разорены, если бы вы действительно отправились в Мелденштейн без принуждения, а по своей доброй воле, вы бы позволили мне, когда я спрашивал вас об этом, повернуть яхту назад? Ответьте мне, ответьте мне честно!

Ей не нужно было отвечать. Хьюго мог прочесть все, что он хотел знать, в ее глазах.

– Вы же сами знаете, – тихо сказала она, – что я умоляла бы вас об этом!

Хьюго отвернулся от Камиллы, как будто видеть ее ему было мучительно больно.

– Мне кажется, я полюбил вас в тот самый момент, – сказал он, – когда вошел в гостиную и увидел вас стоящей у окна. Заходящее солнце освещало ваши волосы, и вы казались такой маленькой, такой прелестной, словно создание из другого мира. Мне показалось немыслимым, что вы готовы продать себя за деньги, как это так или иначе делали все женщины, которых я знал. Я пытался ненавидеть вас, пытался излить на вас всю свою злобу и презрение к вашему полу. Но мне это не удалось, Камилла! Вы взяли мое сердце в плен, оно больше не принадлежало мне, и я не мог устоять перед вами.

– Я полюбила вас… намного раньше, – очень мягко проговорила Камилла.

– Вы любите меня!

Эти слова прозвучали как выстрел.

– С тех пор, как… я увидела вас… на Аполлоне, – ответила девушка. – Я грезила о вас… думала о вас… верила, что когда-нибудь встречусь с вами.

– О моя дорогая, моя единственная любовь! – проговорил Хьюго очень тихо, а потом добавил: – Я обожаю вас, но не смею даже прикоснуться к вам. Знайте, Камилла, если бы я дотронулся до вас, то уже ни за что не позволил бы вам уйти. Какие бы ни были последствия, я бы увез вас с собой. Вы бы стали моей, и я никогда не позволил бы вам ускользнуть от меня.

От этих слов Камиллу охватил трепет. Взгляд Хьюго остановился на ее губах, и девушке показалось, будто он целует ее. Должно быть, в порыве чувств она устремилась в его сторону, потому что он вдруг резко отвернулся.

– Я не могу смотреть на вас и не заключить в объятия, – горько сказал Хьюго. – Не искушайте меня, Камилла, потому что я всего-навсего мужчина и люблю вас больше самой жизни. Я мог бы умереть за один ваш поцелуй и был бы счастлив сделать это.

– О нет, вы не должны… говорить… подобные вещи, – испуганно произнесла Камилла. – Может быть, в один прекрасный день мы снова обретем друг друга. Кто знает, что сулит нам будущее?

– И вы согласны на это?! Я хочу быть с вами сейчас, я хочу, чтобы вы стали моей женой. Одна мысль о том, что к вам прикоснется другой мужчина, сводит меня с ума, хоть вы и не видели никогда друг друга.

– Не нужно… говорить об этом, – взмолилась Камилла. – Я была исполнена страха и дурных предчувствий еще до встречи с вами, до начала нашего путешествия, до того, как поняла…

Камилла замолчала.

– Продолжайте! – воскликнул Хьюго. – Скажите мне все, Камилла. Помните, это все, что у меня останется в будущем, – память о ваших словах и выражении ваших глаз!

– До того, как поняла, что люблю вас, – прошептала Камилла.

– А теперь?

– Я люблю… вас всем… сердцем. Я не думала, что любовь может быть такой, и не знаю теперь, как я буду жить, когда вас не будет рядом со мной.

– Когда вы прибежали ко мне прошлой ночью, напуганная, дрожащая от страха, я почувствовал, как трепетало ваше тело в моих объятиях. Вы доверились мне, потому что знали, что я встану на вашу защиту. И я поклялся, что буду делать именно это – защищать вас от всего мира. Именно поэтому, любовь моя, мы не должны делать ничего, что могло бы повредить вашей репутации. И именно поэтому мне придется защищать вас от самого себя, хотя видит Бог, мне это очень трудно!

Камилла затаила дыхание, и Хьюго снова мягким движением руки приподнял ее лицо.

– Я хочу запомнить ваш облик, – сказал он. – Я хочу хранить его в своем сердце, даже когда буду далеко от вас. Я люблю вас, Камилла, и именно поэтому я позволю вам чистой и непорочной уйти к другому мужчине.

Камилле хотелось крикнуть, что больше всего на свете ей хочется очутиться в его объятиях, почувствовать, как бьется его сердце, испытать исступленный восторг, который только он может пробудить в ней. Хьюго отпустил ее, но она продолжала безмолвно смотреть на него, зная, что никакими словами ей не выразить свою любовь и тот страх, который вызывала у нее мысль о предстоящей разлуке.

– А теперь я провожу вас в вашу комнату, – сказал Хьюго. – Если кто-нибудь нас увидит, то подумает, что вы возвращаетесь из игорного зала, где все еще продолжается игра.

– Нам… нужно идти? Побудем здесь… еще немного, – с мольбой прошептала Камилла.

– Моя дорогая, – ответил Хьюго, – я обещал защищать вас. С моей стороны было совершенно недопустимо приводить вас сюда, но я просто не мог оставить вас наедине с той печалью, которую увидел в ваших глазах, когда мы расстались сегодня вечером.

– Я… ревновала вас, – честно призналась Камилла.

– К Анастасии? О, дорогая моя, в этом совершенно нет нужды. Не стану скрывать, я был страстно влюблен в нее до моего отъезда с полком на Пиренейский полуостров. Я даже просил ее выйти за меня замуж. Но ей нужны были деньги. Богатство – вот что было главным для Анастасии, и я думал, что и для всех других женщин тоже.