Барбара молчала, пытаясь осмыслить то, что услышала.
— Кровь во мне буквально закипела. Я хотел наброситься на него и обвинить в убийстве Хэллиджона, — продолжал Ричард, все так же возбужденно. — Но я сдержался, а может быть, мне просто не хватило мужества. Ты же знаешь: меня часто упрекали в трусости, Барбара, — добавил он, и в голосе его появилась горечь. — В схватке победил бы Торн: он выше и сильнее меня. Он вообще мог бы убить меня, ибо человек, совершивший одно убийство, не задумываясь пойдет на второе.
— Ричард, не мог ли ты ошибиться? — попыталась она разубедить его. — Ты же говорил о Торне, и, конечно же, думал о нем, и твое воображение…
— Замолчи, Барбара, — он перебил ее с мукой в голосе. — Воображение, ну как же! Разве я не говорил тебе, что он вырезан на сердце моем? — он прикоснулся к груди. — Что я, ребенок или полоумный какой-то, чтобы мне в каждом темном месте мерещился Торн или же возникали видения того, чего нет в действительности? Он снял шляпу, словно ему стало жарко от быстрой ходьбы — а он и в самом деле шел быстро — и нес ее в руке вместе с каким-то маленьким свертком. Свободной рукой он отбрасывал волосы со лба — очень необычным движением, вот так, — добавил Ричард, сняв шляпу и показав, как именно это выглядело. — Я бы узнал его по одному этому жесту, поскольку у него еще тогда была такая привычка. А его белая рука, на которой красовался перстень с бриллиантом! Барбара, он буквально сверкал в лунном свете.
Он говорил так серьезно, с такой убежденностью, что Барбара поверила ему.
— Я прекрасно разглядел его лицо, до самой последней черточки: он почти не изменился, разве что немного осунулся. Барбара, можешь не сомневаться. Клянусь, что это был Торн.
Ей передалось волнение брата; теперь, поверив этому известию, она больше не рассуждала, а действовала под влиянием порыва, не задумываясь о последствиях.
— Ричард, мы должны сообщить об этом мистеру Карлайлу. Он только что ушел, и мы можем еще догнать его, если постараемся.
Забыв о том, какое странное впечатление это может в столь поздний час произвести на случайно встреченного знакомого, о том, какие могут быть последствия, если судья Хэйр вернется и не застанет ее дома, Барбара бегом пустилась по дороге; Ричард последовал за ней, с опаской посматривая по сторонам. К счастью, на Барбаре была шляпка и накидка, которую она надела перед прогулкой с мистером Карлайлом. Судьба благоволила к ним, не послав в этот час навстречу им случайных прохожих. Барбаре удалось догнать м-ра Карлайла еще до того, как он вошел в ворота Ист-Линна.
— Барбара! — воскликнул он, чрезвычайно удивленный. — Барбара! — Арчибальд! Арчибальд, — задыхаясь, проговорила она. — Не думайте, что я сошла с ума: переговорите с Ричардом. Он только что видел настоящего Торна.
М-р Карлайл, потрясенный и недоумевающий, пошел за ней. Они перебрались через изгородь по перелазу, который находился почти напротив ворот, и там, за изгородью, Ричард повторил свою историю. М-р Карлайл не усомнился в ней, как Барбара: возможно, его сразу убедили волнение и серьезность Ричарда.
— Я уверен, что сейчас в округе нет никого по имени Торн, за исключением того джентльмена, которого ты сегодня видел у меня, Ричард, — заметил м-р Карлайл после некоторого размышления. — Это очень странно.
— Возможно, он находится здесь под вымышленным именем, — ответил Ричард. — Тут нет никакой ошибки: я встретил того самого Торна.
— Как он был одет? Как джентльмен?
— Хотел бы я поглядеть на него в каком-либо ином облачении! — сказал Ричард. — На нем был черный вечерний костюм и что-то вроде легкого пальто. Он приспустил его на плечах, и я хорошо разглядел его одежду. Похоже, она была сделана из шерсти альпака. Я узнал бы его, как уже говорил Барбаре, по этому движению руки, — Ричард повторил его, — когда он отбрасывал волосы со лба: это была тонкая белая рука, вернувшаяся из прошлого, и все тот же перстень со сверкающим бриллиантом.
М-р Карлайл молчал, так же, как и Барбара, Впрочем, оба в эти мгновения напряженно размышляли.
— Ричард, — заметил м-р Карлайл, — я советую тебе на день-другой остаться в окрестностях и поискать этого человека. Ты можешь снова наткнуться на него и, проследив за ним, узнать, где он остановился; если это возможно, желательно было бы узнать, кто это на самом деле.
— Но это опасно, — возразил Ричард.
— У страха глаза велики. Я уверен, что в этом гриме тебя и днем никто не узнает. Прошло уже столько лет, что люди и думать забыли о тебе, Ричард.
Но страхи Ричарда было нелегко развеять. Он тщательно описал этого человека м-ру Карлайлу и Барбаре, после чего заявил, что они сами должны поискать его. М-ру Карлайлу нелегко было убедить Ричарда сообщить ему хотя бы адрес в Лондоне, по которому можно было бы написать в том случае, если бы потребовалось его присутствие. После этого Ричард снова простился с ними и пустился в путь, который лежал мимо Ист-Линна.
— Теперь я провожу тебя домой, Барбара, — сказал м-р Карлайл.
— Право же, не стоит делать этого: уже поздно, и Вы очень устали. Сюда я пришла одна, поскольку Ричард отстал по дороге.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь. Однако можешь не сомневаться: я не позволю тебе возвращаться одной. Подумать только! Разрешить тебе в одиночку идти по большой дороге в одиннадцать часов вечера!
Он предложил ей свою руку, и они пустились в путь.
— Леди Изабель удивится столь позднему возвращению! — заметила Барбара.
— Думаю, леди Изабель еще не вернулась домой. Я же вполне могу припоздниться один раз, в виде исключения.
— А что же сказать мне, если папа уже вернулся домой? — сказала Барбара, обращаясь скорее к самой себе, после чего оба погрузились в свои собственные мысли.
— Огромное Вам спасибо, — сказала она, когда они дошли до калитки, и м-р Карлайл наконец отправился домой.
Барбара прокралась в дом, и обнаружила, что все тихо: ее отец еще не вернулся.
Когда м-р Карлайл вошел в комнату к леди Изабель, она сидела за столом и что-то писала. Он задал ей несколько вопросов касательно ее вечернего визита, на которые получил весьма односложные ответы, после чего спросил, ложится ли она спать.
— Спокойной ночи. Мне еще не хочется спать.
— Я сразу улягусь, Изабель, поскольку смертельно устал.
— Можешь идти, — ответила она.
Он наклонился к ней, чтобы поцеловать ее, но она поспешно отвернула от него свое лицо. Предположив, что она обижена, поскольку он не пошел с ней к миссис Джефферсон, м-р Карлайл положил руку на ее плечо и добродушно улыбнулся.
— Ты глупышка, если сердишься на меня. Я не смог поехать с тобой не по своей вине. Поговорим утром: сейчас я слишком устал. Не засиживайся слишком поздно.
Она снова склонилась над письмом и не ответила ему. М-р Карлайл прошел в спальню и закрыл дверь. Спустя некоторое время леди Изабель тихонько поднялась наверх, в комнату Джойс. Джойс, только что заснувшая, внезапно пробудилась и увидела свою госпожу, стоявшую со свечой в руке; она потерла глаза, пытаясь прийти в себя, и приподнялась на кровати.
