Книга Теломерон. Таблетки от бессмертия, страница 7 – Елена Гусарева

— Солдат? Вы считаете себя солдатами? Военными?

— Ну… — человек в маске замялся. — Да, другого названия не нахожу.

— Может стоило бы назваться «активистами»? Ну типа…

— Это подмена понятий, — перебил интервьюируемый.

— То есть вы не стыдитесь называть себя солдатами? Ведь принято считать, что военные — это профессиональные киллеры.

Мужчина в маске хмыкнул.

— Общепринятые идеи пацифизма… — продолжала Валя.

— Умелая пропаганда способна извратить любое понятие и внушить любые идеи, — возразил здоровяк, в очередной раз не дав Вале закончить. — Пацифизм — еще одно противоестественное понятие, навязанное нам Советом Объединенных Наций. Жизнь — это борьба. Жизнь животного — борьба с природой и себе подобными. Мы слишком далеко отошли от основ, от природы. Разве то, что ты видела вчера на набережной можно считать проявлением пацифизма?

Валя не ответила. Она задала следующий вопрос:

— Расскажи, где ты работаешь?

— До недавнего времени служил силовиком соцнадзора. Ты спрашивала меня, что заставляет силовиков идти против простых смертных, таких же, в сущности, как и они?

— Да.

— Но ведь это не так, — покачал головой парень в оранжевом.

— О чем ты? — спросила Валя.

— О том, что древний принцип «разделяй и властвуй» вовсе не потерял своей актуальности. А ты говоришь, пацифизм… — здоровяк басовито рассмеялся. — Сотрудники соцнадзора получают по одной дозе в год.

— Что?!

Камера дернулась.

— Да. Это не афишируется. Мы подписываем документы о неразглашении. Одной таблетки в год, конечно, недостаточно, чтобы стать таймером. Мы стареем и умираем, и вообще мало отличаемся от простых смертных. Но даже одна таблетка создает иллюзию принадлежности. Понимаешь, о чем я?

— И, все-таки, одна доза продлевает жизнь, — послышался неуверенный Валин голос.

— Вот видишь. Ты бы тоже согласилась.

— Нет, но…

— Да! Еще как согласилась бы!

— Мне никто не предлагал.

— Только в этом все дело, — парень в маске ткнул пальцем в камеру.

— Что еще ты знаешь? — поспешила сменить тему Валя.

— Не много. Но я точно знаю: нас постепенно истребляют, — заявил здоровяк.

— С чего такие выводы? Нам постоянно твердят о гуманности, пацифизме, мирном прогрессе…

— Вот именно! — взорвался интервьюируемый, так что маска немного сползла. Он неловко поправил ее и продолжил. — Нас подсаживают на идеи гуманизма, а под шумок ведут политику истребления. Мы вымираем! Нет, нас не убивают, но практически не дают размножаться. И потом, подумай сама, таймеры позиционируют себя, как самых продвинутых во всех возможных областях деятельности, включая технологии и медицину. А что достается нам? Ушные импланты и синтетические хрусталики с нано-чипами для виртуальной реальности — глупые гаджеты для развлечений, игрушки… Люди мрут пачками от рака и инфекций. За последнюю сотню лет не внедрили ни одного нового лекарства. В аптеках сплошная гомеопатия — фуфлоциклин! Обучение медперсонала упростилось. Эвтаназия приветствуется. А как же те самые нано-роботы, которые должны были заменить уже не действующие антибиотики? О них шумели еще в прошлом веке! Кибернетические органы, нано-имплантаты для здоровья, а не для развлечений?.. Таймеры уверяют, что достигли технологической сингулярности ^[9], но в чем это выражается?

— Человечество покоряет Марс, — парировала Валя.

— Вот в чем мы действительно преуспели, так это в технологиях съемки и спецэффектах — Live-cinema… Все, на что хватило таймеров — создание тупых, запрограммированных на примитивные действия, гомункулов. Я к тому, что нам, простым смертным, пудрят мозги всеми доступными способами, чтобы поменьше обращали внимания на потери в своих рядах.

— Смертные — основа человечества, — неуверенно возразила Валя — только мы можем иметь детей.

— Мы — балласт…

Никита свернул экран.

«Теория всемирного заговора… Да он псих!»

Ник вскочил и заходил по комнате. Еще раз набрал Валю. Та неожиданно ответила.

— Где ты? — Ник попытался вывести изображение Вали в голограмму, но видео оказалось заблокированным.

— Что происходит?

— Я в порядке, — прорвался Валин голос через шумы улицы, — работаю. Ник, мне некогда. Сегодня не жди.

— Что это значит? Скоро комендантский час…

— Ну все, пока! — Валя отключилась.

— Да ты издеваешься! — разозлился Никита. — Вот я кретин!

Что же получается? Его девушка несанкционированно бродит по ночам с каким-то хмырем, а он ждет и волнуется, как бы с ней чего не случилось.

— Хлюпик! Лузер! — Никита мельком глянул в зеркало, будто желая убедиться, не торчат ли из его гладкой лысины рога. По всему выходило, еще как торчат и даже ветвятся.

Ник хлопнул входной дверью и отправился в бар. Возвратился к ночи. Валя домой не явилась.

— Где ты шлялась?

— Ник, ты тут окопался в своем кладбищенском мирке и не видишь, какие события назревают. Там на улицах люди…

— Люди меня не интересуют. Я хочу знать, с кем ты провела эту ночь?

— Работала! У меня здесь, — Валя вынула из рюкзака муху и потрясла ей, — с десяток интервью. Мы на пороге…

— Валя! — шея Никиты пошла красными пятнами. — Ты понимаешь, что творишь, а?! Твое видео посмотрело несколько миллионов человек!

— Уже?! — девушка подпрыгнула и сжала кулачки. — Сколько лайков? Коменты читал?

— Ты дура, Валя! Идиотка! — взорвался Никита. — Участие в несанкционированной акции протеста, публичное проявление агрессии и сопротивление сотрудникам соцнадзора, распространение провокационных видеороликов в сети, нарушение условий передвижения во время комендантского часа…

— Я журналист! — пискнула она.

— Какой, нахрен, журналист?! — Никита обхватил руками голову и заходил по комнате. — Так подставиться за какие-то сутки, — простонал он.

Валя вдруг сорвалась и побежала в комнату. Никита ошарашенно проводил ее взглядом:

— Куда?

— Розыгрыш пропустили! — буркнула Валя.

— Ты психопатка! — взревел Никита.

Экран уже светился. Розыгрыш подходил к концу. На панели красным мигали семь цифр. Девушка гомункул тянулась в барабан за последним шариком.