Книга Теломерон. Таблетки от бессмертия, страница 9 – Елена Гусарева

Что-то хлестко ударило о стену дома совсем рядом. Никита вздрогнул и оступился, но вовремя зацепился за край рамы. Он посмотрел вверх. Там в соседнем ряду квартирных ячеек висел роботизированный мойщик окон. Один из крепежных канатов оборвался. Робот опасно накренился. Сильные порывы ветра принялись раскачивать громоздкую машину. Ник опять посмотрел вниз.

— Валя! — закричал он. — Осторожно!

Мойщик раскачивался и оглушительно скрежетал о стекла. Валя быстро приближалась к подъезду.

— Стой! — вопил Никита, но девушка его не слышала.

Он подобрал с полу какую-то тряпку и запустил вниз. Тряпкой оказались брюки. Они спланировали и улетели далеко в сторону. Валя не заметила.

Второй крепежный канат полоснул воздух. Груда металла сорвалась и полетела вниз.

Никита бросился из квартиры. Вечность дожидался лифта, вечность спускался вниз. На выходе уже собралась толпа. Над головами людей носились и механически жужжали мухи-дроны.

Ник протиснулся между двумя мужчинами, оттолкнул незнакомку в черном и замер. На асфальте лежала Валя. Она была еще жива. Вместо лица кровавая каша. Чудом уцелевший глаз блуждал, будто искал кого-то. Ноги Никиты подкосились.

— Валечка… — захлебнулся слезами.

Валя увидела его. Коротко вздохнула. В ее груди что-то булькнуло и страшно свистнуло.

— Прости, — странно искореженным голосом выдохнула она.

Никита схватил окровавленную руку и прижал к губам. Глаз закрылся. Валя затихла. Ее ладонь дрогнула и разжалась. На асфальт скользнула лотерейная карточка.

Никита познакомился с Валей на похоронах. Он все еще был стажером и работал на подхвате. Ему было девятнадцать. Ей — пятнадцать. Уже тогда вся в наколках, пирсинге и с выкрашенными в дикий цвет волосами, она провожала в последний путь своего бойфренда. Тот умер от разрыва сердца во время психостимуляции. Родители покойного смотрели на нее с ненавистью. Во время церемонии прощания прямо у гроба разразился настоящий скандал. Валю, «хамку» и «шалаву», пришлось силой вывести из ритуального зала. Поручили это неблагодарное дело стажеру.

Хрупкая девчонка сопротивлялась с таким диким остервенением, что Никите пришлось взвалить ее на плечо. Валя брыкалась и извивалась, выкрикивала ругательства и размахивала кулаками. Оказавшись на улице, Никита оттащил ее подальше и хотел оставить. Но она набросилась на него и ударила в глаз, да так сильно, что Никита на несколько минут ослеп. Испугавшись того, что сделала, дикарка принялась истово извиняться и предлагать помощь. Помощь действительно потребовалась. Никиту доставили в клинику, там выписали глазные капли и отправили домой. Валя не отставала ни на шаг. Оказалось, идти ей некуда, с родителями уже полгода в ссоре и не общается. Жила она все это время с тем самым парнем, вместе они болтались по каким-то притонам, где обитали игроманы и любители «поджарить мозги».

«Он реально умер!», — причитала Валя, размазывая по щекам косметику вперемешку с соплями, «А мне даже не дали с ним попрощаться. Он был хорошим парнем. Просто мы немного заигрались. Если бы знала, что у него слабое сердце…»

Никита пожалел девчонку, и отвел к себе. Они условились, что Валя переночует, а утром вернется к родителям. Но выдворить ее из своей квартиры у Ника так и не получилось, она осталась навсегда. Он заставил Валю вернуться в школу и сдать матуриту ^[10], помирил с родителями, отвадил ее от психостимуляций, предложил заняться чем-нибудь интересным и подарил первого дрона. Словом, стал для нее самым близким другом. Он полюбил ее сразу, безоговорочно и навсегда, но и намека на интимную близость себе не позволял. Внушил себе, что Валя его сестра, кровная родственница, и ничего между ними быть не может. Так продолжалось два года, пока Валя сама не положила этому конец.

Однажды вечером она пришла к нему в комнату и запросто заявила: «Ну хватит! Я уже не ребенок. И перестань сдувать с меня пылинки. Тебе отлично известно, что ты не первый и даже не второй».

После этих наглых слов, сказанных с вызовом, Никита выставил ее вон. А через несколько минут сам прибежал к ней «мириться». Сколько раз он стыдил себя за малодушие, но точно знал, случись такое опять, примчался бы к ней еще быстрее. Он питал к этой несносной, развязной девчонке необъяснимую, ненормальную слабость, сопротивляться которой не мог.

После Валиных похорон, Никита наконец собрался съездить к матери. Он давно не навещал ее. Которую неделю упрекал себя за это, но, как всегда, появлялось множество срочных дел и важных причин отложить визит на потом. Сегодня он решил, что должен.

Он приехал в клинику на закате. Когда зашел в палату матери, та сидела в кресле у окна и разглядывала деревья в парке. Ник расстегнул верхнюю пуговицу на сорочке и обтер платком вспотевшую шею. Пахло лекарствами и давно не меняными простынями. Ник отметил, что мать стала совсем седой и превратилась в старуху. Губы ввалились, шея обвисла, руки на коленях сложены по-стариковски.

Женщина оглянулась.

— Сынок, это ты?

Никита смущенно замер на пороге. Мать давно перестала его узнавать. Он и не помнил уже, когда она обращалась к нему в последний раз.

— Проходи, — женщина попыталась встать, но не смогла.

Никита поспешил к ней.

— Сиди, мама.

— Как давно ты не приезжал.

— Работа…

Мать обняла сына. Погладила сухими ладонями его лысую макушку.

— Ты выглядишь усталым. Береги себя.

В голове Никиты мелькнула привычная мысль, что, вернувшись домой, обязательно расскажет обо всем Вале. Сердце ёкнуло.

— Ты один? — спросила она.

— Да, мам.

— Когда познакомишь меня со своей девушкой? Ты так много о ней рассказывал.

Никита уже знакомил Валю с матерью и, кажется, не однажды.

— В следующий раз, — он утерся рукавом и отошел вглубь комнаты.

— Вчера заходил твой отец, — сказала она и улыбнулась.

— Отец? — переспросил Никита.

Отец сгорел от рака за каких-то три месяца, когда Ник еще учился в школе. Собственно, это и подорвало здоровье матери.

— Мам, ты разве не помнишь, что отец…

— Помню, сынок. Но что же я могу поделать? — она пожала плечами. — Мы разговаривали о тебе. Он так рад, что у тебя все хорошо. Он гордится тобой.

Ник отвернулся, прижал локоть к губам и судорожно всхлипнул.

— Мне пора, — он подошел и поцеловал мать в лоб. — Я забегу еще на днях.

— Конечно, милый. Я передам отцу от тебя привет.

Ник выскочил из комнаты. В коридоре метнулся не в ту сторону, развернулся, но идти не смог. Тусклые зелёные лампы у потолка мигали, дергались и двоились. Он пошатнулся, врезался в стену и упал.